Антон Павлович Чехов 



   Свадьба с генералом
    Рассказ

 
    Отставной    контр-адмирал    Ревунов-Караулов,    маленький,    старенький 
и заржавленный, шел однажды с рынка и нес за жабры живую щуку. За ним двигалась
его кухарка Ульяна, держа под мышкой кулек с морковью и пачку листового табаку, 
который почтенный адмирал употреблял "от клопов, тли (она же моль), тараканов и 
прочих инфузорий, живущих на теле человека и в его жилище".
    - Дядюшка!  Филипп  Ермилыч!  -  услыхал  он  вдруг,  поворачивая  в   свой 
переулок. - А я только что у вас был, целый час стучался! Как хорошо, что мы не
разминулись!
    Контр-адмирал поднял глаза и увидел перед собою своего  племянника  Андрюшу 
Нюнина, молодого человека, служащего в страховом обществе "Дрянь".
    - У меня к вам есть просьба, - продолжал племянник, пожимая дядюшкину  руку 
и приобретая от этого сильный рыбий запах. - Сядемте на  скамеечку,  дядюшка... 
Вот так...  Ну-с,  дело  вот  в  чем...  Сегодня  венчается  мой  хороший  друг 
и приятель, некто Любимский... человек, между нами говоря, прелестнейший...  Да 
вы, дядюшка, положите щуку! Что она будет вам шинель пачкать?
    - Это ничего... Гадость рыба, грош цена, а  между  тем  икра  -  удивление! 
Распороть ей брюхо, выпустить оттеда икру,  смешать  ее,  знаешь,  с  толчеными
сухариками, лучком, перцем и - приидите, насладимся!
    - Человек прекраснейший... Служит оценщиком  в  ссудной  кассе,  но  вы  не 
подумайте, что это какой-нибудь замухрышка или валет... В ссудных кассах  нынче 
и  благородные  дамы  служат...  Семейство,  могу  вас  уверить...  отец,  мать 
и прочие... люди превосходные, радушные  такие,  религиозные...  Одним  словом, 
семья русская, патриархальная, от  которой  вы  будете  в  восторге...  Женится 
Любимский на сиротке, по любви... Славные люди!.. Так  вот  не  можете  ли  вы, 
дорогой дядечка, оказать честь  этой  семье  и  пожаловать  сегодня  к  ним  на 
свадебный ужин?
    - Но ведь я тово... незнаком! Как я поеду?
    - Это ничего не значит! Не к  баронам  и  не  к  графам  ведь  ехать!  Люди 
простые, без всяких этикетов... Русская натура: милости  просим,  все  знакомые 
и незнакомые!  И  к  тому  же...  я  вам  откровенно...  семья  патриархальная, 
с разными предрассудками, причудами... Смешно даже... Ужасно ей хочется,  чтобы
на свадьбе присутствовал генерал! Тысячи рублей им не надо, а  только  посадите 
за их стол генерала!  Согласен,  грошовое  тщеславие,  предрассудок,  но...  но 
отчего же не доставить им этого невинного удовольствия? Тем более, что и вам не 
будет там скучно... Нарочно для вас припасли  бутылочку  цимлянского  и  омаров
жестяночку... Да и блеснете, откровенно говоря. Теперь ваш чин пропадает даром, 
как бы зарыт в землю, и никто не чувствует, что вы такого  звания,  а  там,  по
крайней мере, всем понятно будет! Да ей-богу!
    - Но прилично ли это будет для  меня,  Андрюша?  -  спросил  контр-адмирал, 
задумчиво глядя на извозчика. - Я, знаешь, подумаю...
    - Странно, о чем тут можно  думать?  Езжайте,  вот  и  все!  А  что  насчет 
приличия, то даже обидно... Точно я могу родного  дядю  повести  в  неприличное 
место!
    - Пожалуй... Как знаешь...
    - Так я за вами вечерком заеду... Этак часиков  в  одиннадцать,  попоздней, 
чтобы как раз на ужин попасть... по-аристократически...
    В одиннадцать часов Нюнин заехал за дядюшкой. Ревунов-Караулов  надел  свой 
мундир и штаны с золотыми лампасами, нацепил ордена - и они поехали.  Свадебный 
ужин уже начался, когда взятый из трактира напрокат  лакей  снимал  с  адмирала 
пальто с капюшоном, и мать жениха, г-жа Любимская,  встречая  его  в  передней, 
щурила на него глаза.
    - Генерал? - вздыхала  она,  вопросительно  глядя  на  Андрюшу,  снимавшего 
пальто,  и  кланяясь. - Очень  приятно,  ваше  превосходительство...  Но  какие
неосанистые... завалященькие... Гм... Никакой строгости в виде и даже  еполетов 
нету... Гм... Ну, все равно, не ворочаться же, какого бог дал...  Так  и  быть, 
пожалуйте, ваше превосходительство! Слава богу, хоть орденов много...
    Контр-адмирал поднял вверх свежевыбритый подбородок,  внушительно  кашлянул 
и вошел в зал... Тут его взорам  представилась  картина,  способная  размягчить 
и обратить в пепел даже камень. Посреди залы стоял  большой  стол,  уставленный 
закусками и  бутылками...  За  столом,  на  самом  видном  месте,  сидел  жених 
Любимский во фраке и белых перчатках. По его вспотевшему лицу  плавала  улыбка. 
Очевидно, его услаждали не  столько  предлежащие  яства,  сколько  предвкушение 
предстоящих брачных наслаждений.  Около  него  сидела  невеста  с  заплаканными 
глазами и с выражением крайней невинности на лице. Контр-адмирал  сразу  понял, 
что она добродетельна. Все остальные места были заняты гостями обоего пола.
    - Контр-адмирал Ревунов-Караулов! - крикнул Андрюша.
    Гости  поглядели  исподлобья  на   вошедших,   почтительно   вытерли   губы 
и приподнялись.
    - Позвольте представить,  ваше  превосходительство!  Новобрачный  Эпаминонд 
Саввич Любимский с  супругою...  Иван  Иваныч  Ять,  служащий  на  телеграфе... 
Иностранец  греческого  звания  по  кондитерской  части  Харлампий   Спиридоныч 
Дымба... Федор Яковлевич Наполеонов и... прочие... Садитесь, ваше-ство!
    Контр-адмирал покачнулся, сел и тотчас же придвинул к себе селедку.
    - Как вы  его  отрапортовали?  -  обратилась  шепотом  хозяйка  к  Андрюше, 
подозрительно и озабоченно поглядывая на сановного гостя. - Я просила генерала, 
а не этого... как его... котр... конр...
    - Контр-адмирала... Но вы  не  понимаете,  Настасья  Тимофеевна.  Поскольку 
действительный статский  советник  в  гражданских  чинах  по  табели  о  рангах
соответствует    генерал-майору,    постольку    контр-адмирал    соответствует 
действительному статскому советнику... Разница только в ведомствах,  суть  же - 
один черт... Одна цена.
    - Да, да... - подтвердил Наполеонов. - Это верно...
    Хозяйка успокоилась и поставила перед контр-адмиралом бутылку цимлянского.
    - Кушайте, ваше-ство! Извините только, пожалуйста... У себя там вы привыкли 
к деликатности, а у нас так просто!
    - Да-с...  -  начал  контр-адмирал   после   продолжительного   молчания. - 
В старину люди всегда  жили  просто  и  были  довольны...  Я  человек,  который 
в чинах, и то живу просто...
    - Вы давно в отставке, ваше -ство?
    - С 1865-го года... В старину всё просто было... Но...
    Адмирал сказал "но", перевел дух и в это время увидел молодого гардемарина, 
сидевшего против него.
    - Вы тово... во флоте, стало быть? - спросил он.
    - Точно так, ваше -ство!..
    - Ага... Так... Чай, теперь все  пошло  по-новому,  не  так,  как  при  нас 
было... Белотелые все пошли, пушистые... Впрочем, флотская служба  всегда  была
трудная... Это не  то,  что  пехота  какая-нибудь  или,  положим,  кавалерия... 
В пехоте ничего умственного нет. Там даже и мужику понятно, как и что... А  вот 
у нас с вами, молодой человек, нет-с!  Шутишь!  У  нас  с  вами  есть  над  чем 
задуматься...  Всякое   незначительное   слово   имеет,   так   сказать,   свое 
таинственное... ээ... недоумение... Например: марсовые к вантам, на фок и грот! 
Что это значит? Это значит, что которые приставлены для закрепления  брамселей, 
должны непременно находиться в это время на  марсах,  иначе  надо  командовать: 
саленговые к вантам!  Тут  уж  другой  смысл...  Хе-хе...  Тонкость,  что  твоя 
математика! А вот ежели, идучи полным ветром... дай бог память... На брамсели и 
бом-брамсели! Тут марсовые,  которые  назначены  для  отдачи  марселей  и  бом-
брамселей, что есть духу бегут с марсов на салинги и бом-салинги, потом...  дай 
бог память... расходятся по реям и  раскрепляют  означенные  паруса,  а  в  это 
время - понимаете? - в это самое время! - люди, которые  внизу,  становятся  на 
брам и бом-брам-шкоты, фалы и брасы...
    - За здоровье достоуважаемых гостей! - провозгласил жених.
    - Да-с, - перебил контр-адмирал, поднимаясь и чокаясь.  -  Мало  ли  разных 
команд... Да вот хоть бы эту взять... дай бог память... брам  и  бом-брам-шкоты 
тянуть, фалы поднимааай!!. Хорошо-с... Но что это значит и какой  здесь  смысл? 
Очень просто! Тянут, знаете ли, брам и бом-брам-шкоты и поднимают  фалы...  все 
вдруг! Причем уравнивают бом-брам-шкоты и бом-брам-фалы при подъеме,  а  в  это 
время, глядя по надобности, потравливают брасы сих парусов, а когда  уж,  стало
быть, шкоты натянуты и фалы все до места  подняты,  то  брам  и  бом-брам-брасы 
вытягиваются и реи брасопятся соответственно направлению ветра...
    - Дядюшка! - шепнул Андрюша. - Хозяйка просит вас поговорить  о  чем-нибудь 
другом. Это непонятно гостям и... скучно.
    - Постой... Я рад,  что  молодого  человека  встретил...  Молодой  человек! 
Я всегда желал и... желаю... От души желаю! Дай бог... Мне  приятно...  Да-с... 
А вот ежели корабль лежит бейдевинд правым галсом под всеми парусами,  исключая 
грота, то как надлежит командовать? Очень просто... дай бог память...  Всех  на
вееерх, через фордевинд поворачивать! Ведь так? Хе-хе...
    - Будет, дядюшка! - шепнул Андрюша.
    Но дядюшка не унимался. Он выкрикивал команду за  командой  и  каждый  свой 
хриплый выкрик  пояснял  длинным  комментарием.  Приближался  уж  конец  ужина, 
а между тем по его милости не было сказано еще ни  одного  длинного  тоста,  ни 
одной речи. Иван Иваныч Ять, у которого давно уже  висела  на  языке  цветистая 
речь, начал беспокойно вертеться на стуле, морщиться и  шептаться  с  соседями. 
Раз,  когда  за  десертом  адмирал  поперхнулся  цимлянским  и  закашлялся,  он
воспользовался паузой, вскочил и начал:
    - В сегодняшний, так сказать, день... Гм... в который  мы,  собравшись  для 
чествования нашего любимого...
    - Да-с... - перебил его адмирал. - И ведь все это надо помнить! Например... 
дай бог память... бейфуты и топенанты раздернуть, бакштаги с правой за марс!
    - Мы люди темные, ваше превосходительство,  -  сказала  хозяйка,  -  ничего 
этого самого не понимаем, а вы расскажите нам лучше что-нибудь касающее...
    - Вы не понимаете,  потому  что...  термины!  Конечно!  А  молодой  человек 
понимает... Да. Старину с ним вспомнил...  А  ведь  приятно,  молодой  человек!
Плывешь себе по морю, горя не знаючи, и...
    Адмирал прослезился и заговорил дрожащим голосом:
    - Например... дай бог память... Кливер поднимай, пошел браса, фока и грота-
галсы садить!
    Адмирал вытер глаза, всхлипнул и продолжал:
    - Тут сейчас поднимают кливер-фалы, брасопят грот-марсель и прочие, что над 
оным, паруса в бейдевинд, а потом садят до  места  фока  и  грота-галсы,  тянут 
шкоты и выбирают булиня... Пла... плачу... Рад...
    - Генерал, а безобразите! - вспыхнула хозяйка. - Постыдились бы на старости 
лет! Мы вам не за то деньги платили, чтоб вы безобразили!
    - Какие деньги? - вытаращил глаза контр-адмирал.
    - Известно какие... Небось, уж получили  через  Андрея  Ильича  четвертную! 
А вам, Андрей Ильич, грех! Мы вас не просили такого нанимать...
    Старик взглянул  на  вспыхнувшего  Андрюшу,  на  хозяйку  -  и  все  понял. 
"Предрассудок" патриархальной семьи, о котором говорил  ему  Андрюша,  предстал 
перед ним во всей его пакости... В один миг слетел с него хмель... Он встал из-
за стола, засеменил в переднюю и, одевшись, вышел...
    Больше уж он никогда не ходил на свадьбы.

    1884

_______________________________________________________________________________