О. Генри
 


 
   Русские соболя
           
    Когда синие, как ночь, глаза Молли Мак-Кивер положили Малыша Брэди  на  обе 
лопатки, он вынужден был выйти из банды "Дымовая труба". Такова  власть  нежных 
укоров подружки и ее упрямого  пристрастия  к  порядочности.  Если  эти  строки 
прочтет мужчина, пожелаем ему испытать на себе столь  же  благотворное  влияние 
завтра, не позднее двух часов пополудни, а если они попадутся на глаза женщине, 
пусть ее любимый шпиц, явившись к ней с утренним приветом, даст  пощупать  свой 
холодный нос - залог собачьего здоровья и душевного равновесия хозяйки.
    Банда "Дымовая труба" заимствовала свое название  от  небольшого  квартала, 
который  представляет  собой  вытянутое  в  длину,  как   труба,   естественное 
продолжение  небезызвестного  городского  района,  именуемого  Адовой   кухней. 
Пролегая вдоль реки, параллельно  Одиннадцатой  и  Двенадцатой  авеню,  Дымовая 
труба огибает CBQHM прокопченным коленом маленький, унылый, неприютный Клинтон-
парк. Вспомнив, что дымовая труба - предмет, без которого не обходится ни  одна 
кухня, мы без труда уясним себе обстановку. Мастеров заваривать кашу  в  Адовой 
кухне сыщется немало, но высоким званием шеф-повара облечены только члены банды 
"Дымовая труба".
    Представители  этого  никем  не  утвержденного,  но  пользующегося  широкой
известностью братства, разодетые в пух  и  прах,  цветут,  словно  оранжерейные
цветы, на углах улиц, посвящая, по-видимому, все свое время  уходу  за  ногтями
с помощью  пилочек  и  перочинных  ножиков.  Это  безобидное  занятие,  являясь
неоспоримой  гарантией  их  благонадежности,  позволяет  им  также,   пользуясь 
скромным лексиконом в две сотни слов, вести между собой непринужденную  беседу, 
которая покажется случайному прохожему столь же незначительной и невинной,  как 
те разговоры, какие можно услышать в любом  респектабельном  клубе  несколькими 
кварталами ближе к востоку.
    Однако  деятели  "Дымовой трубы"   не   просто   украшают   собой   уличные 
перекрестки, предаваясь холе ногтей и культивированию небрежных поз. У них есть 
и другое,  более  серьезное  занятие  -  освобождать  обывателей  от  кошельков 
и прочих ценностей. Достигается это, как правило, путем различных  оригинальных 
и малоизученных приемов, без шума и кровопролития.  Но  в  тех  случаях,  когда 
осчастливленный их вниманием обыватель не выражает  готовности  облегчить  себе 
карманы, ему предоставляется  возможность  изливать  свои  жалобы  в  ближайшем 
полицейском участке или в приемном покое больницы.
    Полицию банда "Дымовая труба" заставляет  относиться  к  себе  с  уважением 
и быть всегда начеку. Подобно тому как булькающие трели соловья доносятся к нам 
из  непроглядного  мрака  ветвей,  так   пронзительный   полицейский   свисток, 
призывающий фараонов на подмогу, прорезает глухой ночью тишину темных  и  узких 
закоулков Дымовой трубы. И люди в синих мундирах знают: если из Трубы  потянуло 
дымком - значит, развели огонь в Адовой кухне.
    Малыш Брэди обещал Молли стать паинькой. Малыш  был  самым  сильным,  самым
изобретательным, самым франтоватым и  самым  удачливым  из  всех  членов  банды
"Дымовая труба". Понятно, что ребятам жаль было его терять.
    Но, следя за его погружением  в  пучину  добродетели,  и  они  не  выражали
протеста. Ибо, когда парень следует советам своей подружки, в Адовой кухне  про 
него не скажут, что он поступает недостойно или не по-мужски.
    Можешь подставить ей фонарь под  глазом,  чтоб  крепче  любила, - это  твое
личное дело, но выполни то, о чем она просит.
    - Закрой свой водоразборный  кран, - сказал  Малыш  как-то  вечером,  когда
Молли, заливаясь слезами, молила его покинуть стезю порока. - Я решил выйти  из 
банды. Кроме тебя, Молли, мне ничего не нужно. Заживем  с  тобой  тихо-скромно. 
Я устроюсь на работу, и через год мы с тобой поженимся. Я сделаю это для  тебя. 
Снимем квартирку, заведем канарейку, купим швейную  машинку  и  фикус  в  кадке 
и попробуем жить честно.
    - Ах, Малыш! - воскликнула Молли, смахивая платочком пудру с  его  плеча. - 
За эти твои слова я готова отдать весь Нью-Йорк со всем, что - в нем  есть!  Да 
много ли нам нужно, чтобы быть счастливыми.
    Малыш  не   без   грусти   поглядел   на   свои   безукоризненные   манжеты 
и ослепительные лакированные туфли.
    - Труднее всего придется по части  барахла, - заявил  он. - Я  ведь  всегда
питал слабость к хорошим вещам. Ты знаешь, Молли, как я ненавижу дешевку.  Этот 
костюм обошелся мне в шестьдесят пять долларов. Насчет одежды я разборчив - все 
должно быть первого сорта, иначе это не для меня. Если я начну работать - тогда 
прощай маленький человечек с большими ножницами!
    - Пустяки, дорогой! Ты будешь мне мил в синем свитере ничуть не меньше, чем 
в красном автомобиле.
    На заре своей юности Малыш, пока еще  не  вошел  в  силу  настолько,  чтобы
одолеть своего папашу, обучался паяльному делу. К  этой  полезной  и  почтенной
профессии он теперь и  вернулся.  Но  ему  пришлось  стать  помощником  хозяина
мастерской, а ведь это только хозяева  мастерских - отнюдь  не  их  помощники -
носят брильянты величиной с горошину  и  позволяют  себе  смотреть  свысока  на
мраморную колоннаду, украшающую особняк сенатора Кларка.
    Восемь месяцев пролетели быстро, как между двумя актами пьесы. Малыш в поте 
лица  зарабатывал  свой  хлеб,  не  обнаруживая  никаких  опасных   склонностей 
к рецидиву, а банда "Дымовая  труба"  по-прежнему  бесчинствовала  "на  большой 
дороге",  раскраивала  черепа  полицейским,  задерживала  запоздалых  прохожих,
изобретала новые способы мирного опустошения карманов, копировала покрой платья 
и тона галстуков Пятой авеню и жила по  собственным  законам,  открыто  попирая 
закон. Но Малыш крепко держался своего слова и своей Молли, хотя блеск и  сошел 
с его давно не полированных ногтей и  он  теперь  минут  пятнадцать  простаивал 
перед зеркалом пытаясь повязать свой темно-красный шелковый галстук так,  чтобы 
не видно было мест, где он протерся.
    Однажды вечером он явился к Молли  с  каким-то  таинственным  свертком  под 
мышкой.
    - Ну-ка, Молли, разверни! - небрежно бросил он, широким  жестом  протягивая 
ей сверток. - Это тебе.
    Нетерпеливые пальчики разодрали бумажную обертку. Молли громко  вскрикнула, 
и в комнату ворвался целый выводок маленьких Мак-Киверов, а  следом  за  ними - 
и мамаша Мак-Кивер; как истая дочь Евы, она не позволила себе ни единой  лишней 
секунды задержаться у лоханки с грязной посудой.
    Снова вскрикнула Молли, и что-то  темное,  длинное  и  волнистое  мелькнуло
в воздухе и обвило ее плечи, словно боа-констриктор.
    - Русские соболя! - горделиво изрек Малыш, любуясь круглой девичьей  щекой, 
прильнувшей к податливому меху. - Первосортная вещица. Впрочем, перевороши хоть 
всю Россию - не найдешь ничего, что было бы слишком хорошо для моей Молли.
    Молли сунула руки в муфту и бросилась к зеркалу, опрокинув по дороге  двух-
трех сосунков из рода Мак-Киверов. Вниманию редакторов отдела  рекламы!  Секрет 
красоты  (сияющие  глаза,  разрумянившиеся  щеки,  пленительная  улыбка):  Один 
Гарнитур из Русских Соболей. Обращайтесь за справками.
    Оставшись с Малышом наедине, Молли почувствовала, как  в  бурный  поток  ее
радости проникла льдинка холодного рассудка.
    - Ты настоящее золото, Малыш, - сказала она благодарно. - Никогда в жизни я 
еще не носила мехов. Но ведь русские соболя, кажется,  безумно  дорогая  штука? 
Помнится, мне кто-то говорил.
    - А разве ты замечала, Молли, чтобы я подсовывал  тебе  какую-нибудь  дрянь 
с дешевой распродажи? - спокойно и с достоинством спросил Малыш.  -  Может,  ты 
видела, что я торчу у прилавков  с  остатками  или  глазею  на  витрины  "любой 
предмет за десять центов"? Допусти, что это боа стоит двести пятьдесят долларов 
и муфта - сто семьдесят пять. Тогда ты  будешь  иметь  некоторое  представление 
о стоимости русских соболей. Хорошие вещи - моя слабость. Черт побери, этот мех 
тебе к лицу, Молли. 
    Молли, сияя от восторга, прижала  муфту  к  груди.  Но  мало-помалу  улыбка
сбежала с ее лица, и она пытливым и грустным взором посмотрела Малышу в  глаза.
Малыш уже давно научился понимать каждый ее взгляд; он рассмеялся, и  щеки  его 
порозовели.
    - Выкинь это из головы, - пробормотал он с  грубоватой  лаской.  -  Я  ведь
сказал тебе, что с прежним покончено. Я купил этот мех и заплатил  за  него  из
своего кармана.
    - Из своего заработка, Малыш? Из семидесяти пяти долларов в месяц?
    - Ну да. Я откладывал.
    - Откладывал? Постой, как же это... Четыреста  двадцать  пять  долларов  за
восемь месяцев...
    - Ах, да перестань ты высчитывать!  -  с  излишней  горячностью  воскликнул
Малыш. - У меня еще оставалось кое-что, когда я  пошел  работать.  Ты  думаешь,
я снова с ними связался?! Но я же сказал тебе, что покончил с  этим.  Я  честно
купил этот мех, понятно? Надень его и пойдем прогуляемся.
    Молли  постаралась  усыпить  свои  подозрения.  Соболя  хорошо  убаюкивают.
Горделиво, как королева, выступала она по улице под  руку  с  Малышом.  Здешним
жителям еще никогда не доводилось видеть подлинных русских соболей. Весть о них 
облетела квартал, и все окна и двери мгновенно обросли гроздьями голов. Каждому 
любопытно было поглядеть на шикарный соболий мех, который Малыш Брэди преподнес 
своей милашке. По улицам разносились восторженные "ахи" и "охи", и баснословная 
сумма, уплаченная за соболя, передаваясь из уст в уста, неуклонно росла.  Малыш 
с видом владетельного принца шагал по правую  руку  Молли.  Трудовая  жизнь  не 
излечила его от пристрастия к первосортным и дорогим вещам, и  он  все  так  же 
любил пустить пыль в глаза На  углу,  предаваясь  приятному  безделью,  торчала 
кучка молодых людей в безукоризненных костюмах.  Члены  банды  "Дымовая  труба" 
приподняли   шляпы,   приветствуя   подружку   Малыша,   и   возобновили   свою 
непринужденную беседу.
    На некотором расстоянии  от  вызывавшей  сенсацию  парочки  появился  сыщик 
Рэнсом  из  Главного  полицейского  управления.  Рэнсом  считался  единственным 
сыщиком, который мог безнаказанно прогуливаться в районе Дымовой трубы. Он  был 
не трус, старался поступать по совести и, посещая упомянутые кварталы,  исходил 
из предпосылки, что обитатели их такие  же  люди,  как  и  все  прочие.  Многие 
относились к Рэнсому с симпатией и, случалось, подсказывали ему, куда он должен 
направить свои стопы.
    - Что это за волнение там на углу? - спросил Рэнсом бледного юнца в красном 
свитере.
    - Все вышли поглазеть на бизоньи шкуры, которые Малыш Брэди повесил на свою 
девчонку, - отвечал юнец. - Говорят, он  отвалил  за  них  девятьсот  долларов. 
Шикарная покрышка, ничего не скажешь.
    - Я слышал, что Брэди уже с год как занялся своим старым ремеслом, - сказал 
сыщик. - Он ведь больше не вожжается с бандой?
    - Ну да, он работает, - подтвердил красный свитер. - Послушайте,  приятель, 
а что меха - это не по вашей части? Пожалуй, таких зверей, как нацепила на себя 
его девчонка, не поймаешь в паяльной мастерской.
    Рэнсом нагнал прогуливающуюся парочку на пустынной улице у реки. Он  тронул 
Малыша за локоть.
    - На два слова,  Брэди, - сказал  он  спокойно.  Взгляд  его  скользнул  по 
длинному пушистому боа, элегантно спадающему с левого  плеча  Молли.  При  виде
сыщика лицо Малыша потемнело от застарелой  ненависти  к  полиции.  Они  отошли 
в сторону.
    - Ты был вчера  у  миссис  Хезкоут  на  Западной  Семьдесят  второй?  Чинил
водопровод?
    - Был, - сказал Малыш. - А что?
    - Гарнитур из русских соболей, стоимостью в тысячу долларов,  исчез  оттуда 
одновременно с тобой. По описанию он очень похож на эти меха, которые  украшают 
твою девушку.
    - Поди ты... поди  ты  к  черту, - запальчиво  сказал  Малыш. - Ты  знаешь, 
Рэнсом, что я покончил с этим. Я купил этот гарнитур вчера у...
    Малыш внезапно умолк, не закончив фразы.
    - Я знаю, ты честно работал последнее время, - сказал  Рэнсом.  -  Я  готов
сделать для тебя все, что могу. Если ты действительно купил  этот  мех,  пойдем
вместе в магазин, и я наведу справки. Твоя девушка может  пойти  с  нами  и  не
снимать пока что соболей. Мы  сделаем  все  тихо,  без  свидетелей.  Так  будет
правильно, Брэди.
    - Пошли, - сердито сказал Малыш.  Потом  вдруг  остановился  и  с  какой-то
странной кривой улыбкой поглядел на расстроенное, испуганное личико Молли.
    - Ни к чему все  это, - сказал  он  угрюмо. - Это  старухины  соболя.  Тебе
придется вернуть их, Молли. Но если б даже цена им была миллион  долларов,  все 
равно они недостаточно хороши для тебя.
    Молли с искаженным от горя лицом уцепилась за рукав Малыша.
    - О Малыш, Малыш, ты разбил мое сердце! - простонала она. - Я так гордилась 
тобой... А теперь они упекут тебя - и конец нашему счастью!
    - Ступай домой! - вне себя крикнул  Малыш. - Идем,  Рэнсом,  забирай  меха. 
Пошли, чего ты стоишь! Нет, постой, ей-богу, я... К  черту,  пусть  меня  лучше
повесят... Беги домой, Молли. Пошли, Рэнсом.
    Из-за  угла  дровяного  склада   появилась   фигура   полицейского   Коуна,
направляющегося в обход речного района. Сыщик поманил его к себе. Коун подошел, 
и Рэнсом объяснил ему положение вещей.
    - Да, да, - сказал Коун. - Я слышал, что пропали соболя. Так ты их нашел?
    Коун приподнял на ладони конец собольего боа - бывшей  собственности  Молли 
Мак- Кивер - и внимательно на него поглядел.
    - Когда-то я торговал мехами на Шестой авеню, - сказал  он. - Да,  конечно, 
это соболя. С Аляски. Боа стоит двенадцать долларов, а муфта...
    Бац!  Малыш  своей  крепкой  пятерней  запечатал  полицейскому  рот.   Коун 
покачнулся, но сохранил равновесие. Молли взвизгнула. Сыщик бросился на  Малыша 
и с помощью Коуна надел на него наручники.
    - Это боа стоит двенадцать  долларов,  а  муфта  -  девять,  -  упорствовал
полицейский. - Что вы тут толкуете про русские соболя?
    Малыш опустился на груду бревен, и лицо его медленно залилось краской.
    - Правильно,  Царь  Соломон!  -  сказал   он,   с   ненавистью   глядя   на 
полицейского. - Я заплатил  двадцать  один  доллар  пятьдесят  центов  за  весь
гарнитур. Я, Малыш, шикарный парень, презирающий дешевку!  Мне  легче  было  бы
отсидеть шесть месяцев в тюрьме, чем признаться в этом. Да,  Молли,  я  просто-
напросто хвастун - русских соболей на мой заработок не купишь.
    Молли кинулась ему на шею.
    - Не нужно мне никаких денег и никаких соболей! - воскликнула она. - Ничего 
мне на свете не нужно, кроме моего Малыша! Ах ты, глупый,  глупый,  безмозглый,
хвастливый индюк!
    - Сними с него наручники, - сказал Коун сыщику. - На участок  уже  звонили, 
что эта особа нашла свои соболя - они висели у нее в шкафу. Молодой человек, на 
этот раз я прощаю вам непочтительное обращение с моей физиономией.
    Рэнсом протянул Молли ее меха.  Не  сводя  сияющего  взора  с  Малыша,  она
грациозным жестом, достойным герцогини, набросила на плечи боа, перекинув  один 
конец за спину.
    - Пара молодых идиотов, - сказал Коун сыщику. - Пошли отсюда.

    Перевод Т. Озерской

_______________________________________________________________________________