Варлам Тихонович Шаламов 



   Стланик

    Из книги "Колымские рассказы"


    На Крайнем Севере,  на  стыке  тайги  и  тундры,  среди  карликовых  берез, 
низкорослых кустов рябины  с  неожиданно  крупными  светло-желтыми  водянистыми
ягодами, среди шестисотлетних лиственниц, что достигают зрелости в триста  лет, 
живет особенное дерево - стланик.  Это  дальний  родственник  кедра,  кедрач, - 
вечнозеленые хвойные кусты со  стволами  потолще  человеческой  руки  и  длиной 
в два-три метра. Он неприхотлив и растет, уцепившись корнями за щели  в  камнях 
горного  склона.  Он   мужествен   и   упрям,   как   все   северные   деревья. 
Чувствительность его необычайна.
    Поздняя осень, давно пора быть снегу, зиме. По краю белого небосвода  много 
дней ходят низкие, синеватые, будто в кровоподтеках, тучи.  А  сегодня  осенний 
пронизывающий ветер с утра стал угрожающе тихим. Пахнет снегом? Нет.  Не  будет 
снега. Стланик еще не ложился. И дни проходят за днями, снега нет, тучи  бродят 
где-то за сопками, и на высокое небо вышло  бледное  маленькое  солнце,  и  все 
по-осеннему...
    А стланик гнется. Гнется все ниже,  как  бы  под  безмерной,  все  растущей
тяжестью. Он царапает своей вершиной камень и прижимается к  земле,  растягивая 
свои изумрудные лапы. Он стелется. Он похож на спрута, одетого в зеленые перья. 
Лежа, он ждет день, другой, и вот уже с  белого  неба  сыплется,  как  порошок, 
снег, и стланик погружается  в  зимнюю  спячку,  как  медведь.  На  белой  горе 
взбухают огромные снежные волдыри - это кусты стланика легли зимовать.
    А в конце зимы, когда снег еще покрывает землю  трехметровым  слоем,  когда 
в ущельях метели утрамбовали плотный,  поддающийся  только  железу  снег,  люди 
тщетно ищут признаков весны в природе, хотя по календарю весне пора уж  прийти. 
Но день неотличим от зимнего - воздух разрежен и сух  и  ничем  не  отличен  от 
январского воздуха. К счастью,  ощущения  человека  слишком  грубы,  восприятия 
слишком просты, да и чувств у него немного, всего пять - этого недостаточно для 
предсказаний и угадываний.
    Природа тоньше человека в  своих  ощущениях.  Кое-что  мы  об  этом  знаем. 
Помните рыб лососевых пород, приходящих метать икру только в ту реку, где  была 
выметана икринка, из которой развилась эта рыба?  Помните  таинственные  трассы 
птичьих перелетов? Растений-барометров, цветов-барометров известно нам немало.
    И вот среди снежной бескрайней белизны, среди  полной  безнадежности  вдруг 
встает стланик. Он стряхивает  снег,  распрямляется  во  весь  рост,  поднимает 
к небу свою зеленую, обледенелую, чуть рыжеватую  хвою.  Он  слышит  неуловимый 
нами зов весны и, веря в нее, встает раньше всех на Севере. Зима кончилась.
    Бывает и другое: костер. Стланик слишком легковерен. Он так не любит  зиму, 
что готов верить теплу костра. Если зимой, рядом с согнувшимся, скрюченным  по-
зимнему кустом стланика развести костер - стланик  встанет.  Костер  погаснет - 
и разочарованный кедрач, плача от обиды,  снова  согнется  и  ляжет  на  старое 
место. И его занесет снегом.
    Нет,  он  не  только  предсказатель  погоды.   Стланик  -  дерево   надежд, 
единственное на Крайнем Севере вечнозеленое дерево. Среди белого  блеска  снега 
матово-зеленые хвойные его лапы говорят о юге,  о  тепле,  о  жизни.  Летом  он 
скромен  и  незаметен  -  все  кругом  торопливо  цветет,  стараясь   процвести 
в короткое северное лето. Цветы весенние, летние, осенние перегоняют друг друга 
в безудержном бурном цветении. Но осень  близка,  и  вот  уже  сыплется  желтая 
мелкая хвоя, оголяя лиственницы,  палевая  трава  свертывается  и  сохнет,  лес 
пустеет, и тогда далеко видно, как среди бледно-желтой травы и серого мха горят 
среди леса огромные зеленые факелы стланика.
    Мне  стланик  представлялся  всегда  наиболее  поэтичным  русским  деревом, 
получше, чем прославленные плакучая ива, чинара, кипарис. И дрова  из  стланика 
жарче.

    1960

_______________________________________________________________________________