Музыка Винченцо Беллини (1801-1835)
Либретто Феличе Романи
Премьера - Милан, 26 декабря 1831 года
Норма
Опера в двух действиях (пяти картинах)
Действующие лица:
П о л л и о н, римский проконсул в Галлии . . . . . . . . . . . тенор
О р о в е з, верховный жрец, глава друидов. . . . . . . . . . . . бас
Н о р м а, друидесса, дочь Оровеза. . . . . . . . . . . . . . сопрано
А д а л ь ж и з а, молодая жрица в храме Ирминсуля, . . . . . сопрано
К л о т и л ь д а, подруга Нормы. . . . . . . . . . . . меццо-сопрано
Ф л а в и й, римлянин, друг Поллиона. . . . . . . . . . . . . . тенор
Двое сыновей Нормы и Поллиона, друиды, барды, жрецы, жрицы, воины
и галльские солдаты.
Действие происходит в Галлии, отчасти в священном лесу, отчасти в храме
Ирминсуля около 50 года до н.э.
Действие первое.
Картина первая
Священный лес друидов. Посреди сцены дуб Ирминсуля; у подножия его
друидический камень, служащий жертвенником. Вдали покрытые лесом холмы.
Ночь. Из леса мелькают отдаленные огоньки. Под звуки священного марша
проходят галльские воины; за ними процессия друидов. После всех Оровез
с главными жрецами.
О р о в е з
Рассейтесь все, о, друиды,
по холмам лесистым,
и ждите появления
луны на небе чистом.
Пусть первую улыбку
божественного лика
удары в щит священный
нам тотчас возвестят,
удары в щит священный
нам тотчас возвестят.
Д р у и д ы
А скоро ль Норма явится
омелу жать?
О р о в е з
Да, скоро.
Д р у и д ы
(с диким фанатизмом)
Бог грозный! Вдохнови ее,
дай смыть пятно позора:
о, Ирминсуль, вдохни в нее
ты гнев и жажду мщенья,
о, пусть твои веленья
мир жалкий прекратят.
О р о в е з
Да! Гневный голос бога
из дуба провещает:
он гибель ненавистных
врагов нам обещает;
и звон щита священный,
как страшный гром, раздастся
и римские владенья
все в трепет приведет.
(Удаляется с друидами, и они рассеиваются в лесу; время от времени
издали доносятся их голоса.)
Д р у и д ы
(за сценой)
О, светлый диск, явись скорей,
тебя лишь Норма ждет.
(Поллион и Флавий входят, озираясь и прикрываясь тогами.)
П о л л и о н
Крики замолкли,
и в лес их ужасный доступ свободен.
Ф л а в и й
Там смерть угрожает нам: Норма сказала...
П о л л и о н
Чье имя назвал ты!..
Кровь стынет в жилах!
Ф л а в и й
Что слышу?..
Подруга... Мать сыновей твоих…
П о л л и о н
Что заслужил я эти упреки, я знаю прекрасно!
Но в моем сердце давно уж погасло
страстное пламя: то бог враждебный, грозный –
он сердца покой мне нарушил.
Бездну отверстой у ног своих вижу –
сам добровольно в нее я кидаюсь.
Ф л а в и й
Любишь другую ты?
П о л л и о н
Ах! Осторожней... тише... другую... о да!
Адальжизу.
Сам ты увидишь цветок тот прелестный любви и невинности…
Здесь, в этом храме, у алтаря кровожадного бога,
чистая юная дева сияет яркой звездою на облачном небе.
Ф л а в и й
О друг несчастный!..
Любим ты взаимно?
П о л л и о н
Да, я надеюсь.
Ф л а в и й
И ты не боишься мщения Нормы?
П о л л и о н
Жестокой, ужасной мне она в грезах порою являлась.
Сон...
Ф л а в и й
Расскажи мне.
П о л л и о н
Ах, вспомнить ужасно!
В храме Венеры со мною
милая дева стояла;
в розах и в белой одежде
чистой красою сияла.
Слышались брачные гимны,
вкруг фимиам там курился;
сердцем я весь уносился
в мечты о блаженстве любви.
Я весь уносился
в мечты о блаженстве любви.
Тень грозная вдруг выросла
и стала между нами:
плащ всю ее окутывал,
вкруг вился облаками.
Пала на жертвенник молния,
свет заменился вдруг тьмою;
за этой мглой гробовою
будто сокрылся весь мир.
И дорогой сердцу образ
вмиг из очей испарился…
Стон лишь ко мне отдаленный,
и плач детей доносился.
И голос оглушительный
из храма провещал мне:
«Знай, Норма так карает
изменника в любви!»
(Раздается звон священного щита.)
Ф л а в и й
Идем. Обряд свой Норма,
Норма свершать сюда подходит.
Г о л о с а
(вдали)
Прочь, все непосвященные!
Луна на небе всходит.
Ф л а в и й
Бежим скорей!
П о л л и о н
Оставь меня.
Ф л а в и й
Послушай же...
П о л л и о н
О, варвары!
Вы козни нам готовите; но я рассею вас.
Ф л а в и й
Послушай... ад!
Бежим скорей, открыть здесь могут нас.
П о л л и о н
Да! Звезда моя сияет ярче нашего светила:
то могучей страсти сила, страсти сила, что в груди моей живет.
Я разрушу все преграды, что нас с милой разлучают;
скоро лес ваш запылает, и ваш жертвенник, ваш жертвенник падет.
(Поспешно уходят. Из глубины сцены входят друиды, жрицы, воины, барды,
жрецы, жертвоприносители, посреди их Оровез.)
В с е
Норма вышла. Чело вдохновенной
из вербены венец обвивает;
серп в руках ее ярко сверкает: он подобен луне золотой.
Побледнела, померкла мгновенно,
скрылась Рима звезда, как в тумане,
Ирминсуль мчится, как в урагане,
в небе вещей косматой звездой.
(Входит Норма, окруженная жрицами. Волосы ее распущены, на голове венец
из вербены, в руках золотой серп. Она становится на друидический камень
и обводит всех вдохновенным взором.)
Н о р м а
Что значит клич военный?
И кто тот дерзновенный,
что произнес клич этот
у дуба Ирминсуля?
Иль подсказать кто может ответы вещей Норме?
Иль может своевольно решить кто жребий Рима?
От нас он не зависит,
он не во власти смертных.
О р о в е з
Но угнетенье долго ль
еще терпеть мы будем?
Поруганы святыни, леса отчизны нашей
и даже храмы наши латинскими орлами...
Меч Бренна дольше праздным не может оставаться.
О р о в е з, Ж р е ц ы, Ж р и ц ы,
Д р у и д ы, Б а р д ы и В о и н ы
Пора! Да, за него уж настало время взяться!
Н о р м а
Так сгибнет он во прахе, во прахе, да,
коль скоро за меч отцов решитесь
до времени вы взяться.
Нет! Слишком, слишком рано
теперь нам подниматься и думать об отмщенье.
Да, топоров сикамбрских
мечи и копья Рима еще сильнее много.
О р о в е з, Ж р е ц ы, Ж р и ц ы,
Д р у и д ы, Б а р д ы и В о и н ы
Ты знаешь волю бога – чего ж он хочет?
Н о р м а
В книгах Судеб мне все открыто.
Там, на страницах смерти,
я имя гордых римлян читаю ясно.
Гибель их ждет, но не от Галлов;
Рим сгибнет от нечестий своих и от пороков,
теперь нам ждать недолго;
час их пробьет, он близок,
и жребий их свершится...
Мир возвестив, священной омелы я нарежу.
(Жнет омелу. Жрицы ей помогают. Норма выходит на авансцену и воздевает
руки к небу. Луна сияет в полном блеске. Все преклоняют колена.)
Н о р м а и Х о р
О, богиня! Взор твой ясный
озаряет лес священный,
обрати к нам лик прекрасный,
нас улыбкой подари.
Укроти порыв мятежный
и умерь пыл дерзновенный;
на земле мир безмятежный,
как на небе, водвори.
Н о р м а
Бог вещал нам:
в лес священный
пусть никто уж не вступает.
Если бог наш, если бог наш раздраженный
крови римлян пожелает,
Норма вас с вершины храма к мести правой призывает.
О р о в е з, Ж р е ц ы, Ж р и ц ы,
Д р у и д ы, Б а р д ы и В о и н ы
Есть! Да мести справедливой
не избегнет враг кичливый!
Прежде всех проконсул гордый под ударами падет.
Н о р м а
Да, падет! Его ждет мщенье...
Да!..
(про себя)
Но сердце восстает.
Вернись, о друг прекрасный,
Не дай в тоске томиться;
пусть мир весь ополчится,
не выдам я тебя.
Когда мне взор твой ясный,
как солнца луч, сверкает;
он рай мне открывает,
в нем свет мой, жизнь моя!
О р о в е з, Ж р е ц ы, Ж р и ц ы,
Д р у и д ы, Б а р д ы и В о и н ы
Не скоро, нет, не скоро
настанет час отмщенья;
Приблизь, бог грозный; к нам.
(Норма уходит. Все следуют за нею. Появляется Адальжиза.)
А д а л ь ж и з а
Спокойно, тихо все в лесу священном;
обряд наш кончен.
Здесь могу я плакать вдали от взоров…
Здесь, как сон прекрасный,
тогда предстал мне Поллион впервые...
Я для него забыла храм и бога!..
О, если б то был сон!
Ах, тщетно я борюсь:
сюда меня влечет какой-то силой…
Здесь все напоминает милый образ,
и ветерок вечерний повторяет
мне часто голос нежный тот и сладкий…
(Бросается ниц перед камнем Ирминсуля.)
О, защити меня, мой великий бог!
Погибла я!..
(Входят Поллион и Флавий.)
П о л л и о н
(к Флавию)
А! Вот она! Оставь...
Слова напрасны...
(Флавий уходит.)
А д а л ь ж и з а
(увидев Поллиона)
Ты здесь!..
П о л л и о н
Что вижу? Ты в слезах?..
А д а л ь ж и з а
Молилась я...
Ах, удались, дай мне помолиться,
дай мне помолиться.
П о л л и о н
Что даст твой бог? Жестокий и свирепый –
он страстным воплям сердца не внимает.
Верь, милая!
К любви взывать нам должно, вот бог наш...
А д а л ь ж и з а
Ах! Любовь... ни слова больше.
(Хочет идти.)
П о л л и о н
Как? Ты бежишь?
Куда б ты ни бежала, везде тебя найду...
А д а л ь ж и з а
А храм наш?..
Я ему все силы посвятить клялась.
П о л л и о н
А любовь? Ужель забыта?
А д а л ь ж и з а
Ах! Все, все забыто!
П о л л и о н
Что ж, моей пожертвуй кровью;
всю до капли, что есть в жилах,
всю отдам я – но любовью
я пожертвовать не в силах...
Жизнь ты храму обещала,
сердце ж мне ты отдала...
Ах, теперь каким страданьям,
жизнь мою ты обрекла...
А д а л ь ж и з а
Знал ли ты, как я страдала,
как жестоко я томилась...
Храм забыть, куда, бывало,
с чистым сердцем я стремилась;
мыслью к небу возносилась;
Бог являлся мне тогда...
А теперь от недостойной,
небо скрыто навсегда...
П о л л и о н
Небо лучшее я знаю
там, куда я уезжаю.
А д а л ь ж и з а
(пораженно)
Как! Ты едешь?
П о л л и о н
Да, с зарею.
А д а л ь ж и з а
Ах!.. А я?
П о л л и о н
Ты? Ты со мною;
в жизни что любви священней?..
Не противься дольше ей.
А д а л ь ж и з а
(взволнованная еще более)
Ах, оставь! Ах, оставь!
П о л л и о н
Не будь жестока, не будь жестока;
о, внемли мольбе моей!
А д а л ь ж и з а
(про себя)
Силы нет бороться дольше...
Небо, сжалься надо мной!
П о л л и о н
Так расстаться можешь ты навек со мной,
Адальжиза, Адальжиза!
(с нежностью)
В Рим поедем, дорогая!
Там любовь нас ждет и радость,
там упьемся мы блаженством,
там узнаешь жизни сладость.
Сердца голосу ты внемли:
он нам счастье сулит.
Твой супруг в объятьях страстных
все сомнения заглушит.
А д а л ь ж и з а
(про себя)
То же шепчет голос сердца даже в храме ежечасно...
И на жертвеннике часто вижу образ я прекрасный.
И не слезы, ни страданья не могли меня спасти…
Иль разрушь очарованье, Бог, иль грех мой отпусти!
Бог, иль грех мой отпусти!
П о л л и о н
Адальжиза!
А д а л ь ж и з а
Сжалься, сжалься!
Горе мне! Слабеют силы...
П о л л и о н
Адальжиза!
Можешь ты со мной расстаться?
А д а л ь ж и з а
(решительно)
Нет! С тобой я хоть в могилу!
П о л л и о н
Жди меня здесь в эту пору завтра ты.
А д а л ь ж и з а
Здесь ждать я буду.
П о л л и о н
Завтра?
А д а л ь ж и з а
Завтра.
П о л л и о н
О блаженство!
Не забудь же.
А д а л ь ж и з а
Не забуду.
Я нарушила обет свой,
но до гроба я твоя.
П о л л и о н
Я готов теперь бороться.
с целым миром за тебя.
(Уходят.)
Картина вторая
Жилище Нормы. Норма, Клотильда и двое детей Нормы.
Н о р м а
(к Клотильде)
Укрой их от меня.
Их, обнимая, сегодня трепещу...
К л о т и л ь д а
Что это значит? Ты вся дрожишь?
Малюток отстраняешь?
Н о р м а
Ах! Чувства разные меня волнуют:
как я люблю их и как ненавижу!
Мне больно видеть их,
но больно и не видеть,
я раньше не знавала
ни сладостного чувства
ни горькой муки
матерью назваться.
К л о т и л ь д а
Но ведь ты мать?
Н о р м а
Увы!
К л о т и л ь д а
Как это странно!
Н о р м а
Сама не понимаю… Ах, моя Клотильда!
Ты знаешь: в Рим зовут обратно Поллиона.
К л о т и л ь д а
Ты едешь с ним?
Н о р м а
Скрыл он известье это.
(с возрастающею страстностью)
О!.. Он бежать решил, меня покинуть…
Ах! Позабыть он мог малюток наших!
К л о т и л ь д а
Какая мысль!
Н о р м а
Мне страшно!
О, как больно, мучительно,
ужасно мне сомненье это!..
Но кто-то входит;
спрячь скорей малюток.
(Обнимает детей; Клотильда их уводит. Входит Адальжиза.)
А! Адальжиза!
А д а л ь ж и з а
(Останавливается нерешительно.)
Небо, дай мне силы!
Н о р м а
Приблизься и не бойся.
Что ж! Приблизься.
Ты вся трепещешь?
Ты, я вижу ясно,
мне важную доверить хочешь тайну.
А д а л ь ж и з а
А, да...
Но умоляю, пламень грозный
умерь ты, что горит в очах прекрасных,
о, дай мне смелость все тебе поведать,
дай сердце все открыть тебе!
(Падает к ее ногам; Норма ее поднимает.)
Н о р м а
Смелее!
Дитя мое, страдаешь ты?
А д а л ь ж и з а
(после некоторого колебания)
Люблю я!.. О, не гневись…
Чтоб заглушить то чувство, я так боролась;
но мои усилья и муки все мои напрасны были.
Ах, ты не знаешь... Только что клялась я
бежать из храма и обет, мной данный
пред алтарем, нарушить, родину покинуть.
Н о р м а
О, ты несчастная!
На утре дней прекрасных
смущен уж твой покой...
Когда и как зажглась в тебе любовь?
А д а л ь ж и з а
Одним лишь взглядом,
одним лишь вздохом...
Там, в лесу священном,
где я молилась, склонясь пред алтарем,
вдруг трепет душу мне объял,
и я молитву забыла...
Мне предстало чудное виденье...
Другое небо образ чудный тот отверз мне...
Н о р м а
О! Как все знакомо мне!
И я, я также забыла все,
увидев образ чудный.
А д а л ь ж и з а
Но мне не внемлешь ты?
Н о р м а
Нет, дальше, дальше!
А д а л ь ж и з а
С тех пор украдкой часто
я в храме с ним видалась;
и с каждым днем сильнее
любовь все разгоралась.
Н о р м а
Как мне знакомо это:
так было и со мной!
А д а л ь ж и з а
Он говорил мне:
«Дозволь мне к ногам твоим склониться
и сладостным дыханьем
дозволь твоим упиться,
Кудрей прелестных кольца
дозволь мне целовать».
Н о р м а
О сладкий сердцу лепет;
его и я слыхала:
речам любви внимая,
я сердце потеряла.
А д а л ь ж и з а
Слух мой приятней арфы
слова его ласкали;
казалось, ярче солнца
глаза его блистали.
Я поддалась влеченью...
Могу ль я ждать прощенья?
Встретишь кротким взором,
иль поразишь укором –
я у тебя спасенья
пришла теперь искать.
Н о р м а
Дитя! Меня не бойся,
не плачь и успокойся:
обетом не связала
ведь ты еще себя...
Мужайся! Обними меня,
тебе я все прощаю,
обеты разрешив твои,
все узы разрываю,
свободна ты – можешь
с ним счастье узнать.
А д а л ь ж и з а
Что слышу? Повтори еще,
развей мои сомненья;
ты утоляешь скорбь мою
и горькие мученья,
ты жизнь мне возвращаешь;
чего ж еще желать?
Н о р м а
Скажи, кто твой избранник?
Его открой мне имя.
А д а л ь ж и з а
Не здешний уроженец он;
то воин римский...
Н о р м а
Римский!
Кто ж он?
Скажи...
(Входит Поллион.)
А д а л ь ж и з а
Ах, вот он!
Н о р м а
Как?! Поллион?!
А д а л ь ж и з а
Ты в гневе.
Н о р м а
То он? То он, наверно?
Так поняла я?
А д а л ь ж и з а
Да.
П о л л и о н
(подходя к Адальжизе)
Ах, для чего открылась?
А д а л ь ж и з а
(в смущении)
Я...
Н о р м а
(к Поллиону)
Ты дрожишь, презренный!
А за кого дрожишь ты?
(Несколько минут молчания. Поллион смущен; Адальжиза испугана; Норма
в исступлении.)
Ты за нее трепещешь...
Ей нечего бояться.
Ты, ты один виновен;
чем можешь оправдаться?
Ты за себя, злодей,
дрожи и за детей!
Да, да! Виновен ты
один передо мной!
А д а л ь ж и з а
(с трепетом; к Поллиону)
Что слышу?
Ах, ответь мне...
Молчишь ты?..
О бог мой!
(Закрывает лицо руками. Норма берет ее за руку и заставляет взглянуть
на Поллиона. Тот следит за нею взором.)
Н о р м а
(к Адальжизе)
О! Ты гнусного предателя
несчастной жертвой стала.
Ах! Лучше б умереть тебе,
ты горя бы не знала.
Да, знай: источник горьких слез
навек тебе открыл он...
Как сердце мне разбил он –
твое так разобьет.
А д а л ь ж и з а
Мой бог! Что это значит? Я вас не разумею;
в смысл вашей тайны страшной проникнуть я не смею.
Ах! Мне одно лишь ясно;
как я теперь несчастна...
Та мысль, что он предатель,
и давит, и гнетет.
Н о р м а
Да, знай: источник горьких слез
навек тебе открыл он...
Как сердце мне разбил он –
твое так разобьет.
П о л л и о н
Теперь упрека, Норма,
мне делать воздержись.
Ты пожалей бедняжку,
при ней остерегись.
Пусть от души невинной
сокрыт позор наш будет...
Пусть небо нас рассудит,
возмездье нам пошлет.
Н о р м а
Изменник!
П о л л и о н
Будет!
(Хочет идти.)
Н о р м а
Стой, злодей!
П о л л и о н
(Хочет увести Адальжизу.)
Идем.
А д а л ь ж и з а
(вырываясь от него)
Оставь же... Прочь иди!
Нет!.. Ты супруг неверный.
П о л л и о н
Ах, ту давно забыл я;
тебя одну любил я,
любовь к тебе – мой жребий,
мой рок – от той бежать.
Н о р м а
(подавляя гнев)
Ну что ж, беги, исполни,
исполни же свой жребий...
(к Адальжизе)
Ты с ним иди.
А д а л ь ж и з а
Ах, нет!..
Смерть лучше, чем страдать.
Н о р м а
(к Адальжизе)
Уходи...
(к Поллиону)
Забудь, презренный,
клятвы все и уверенья.
Знай: в любви той нечестивой
ты найдешь одни мученья.
Волны моря, ветр прибрежный
к вам снесут мой пыл мятежный,
день и ночь мои проклятья
мир ваш станут нарушать.
П о л л и о н
(в отчаянии)
Ты грозишь, сулишь страданья?..
Как слова твои ужасны!..
Верь, любовь моя всесильна,
и бороться с ней напрасно...
В свете нет еще страданий
тяжелей моих терзаний...
Злой судьбе я шлю проклятье,
что с тобой свела меня.
А д а л ь ж и з а
(к Норме; с мольбою)
Не хочу твоих страданий
быть причиной, хоть невольной.
О, пусть нас моря и горы
разлучат, как мне ни больно...
Я сдержу свои рыданья,
заглушу свои стенанья...
Пусть умру, но чтоб он снова
мог детей своих обнять.
(Звон священного щита в храме призывает Норму к церемонии.)
Г о л о с а
(за сценой)
Норма, в храм! Нас щит сзывает.
Ирминсуль к тебе вещает, Норма, Норма!
Он зовет.
Н о р м а и А д а л ь ж и з а
(к Поллиону)
Звон тот слышишь?
Прочь скорее! Прочь!
Иль смерть тебя здесь ждет.
П о л л и о н
Что же? Смерть я презираю!
(к Норме)
Свержен мной, твой бог падет.
(Норма отталкивает Поллиона и делает ему знак удалиться. Поллион
в бешенстве уходит.)
Действие второе.
Картина первая
Внутренность жилища Нормы. С одной стороны римское ложе, покрытое
медвежьей шкурой. Сыновья Нормы спят. Норма входит со светильником в одной
руке и с кинжалом в другой. Садится и ставит светильник на стол. Она
бледна и измучена.
Н о р м а
Заснули оба.
Не увидят руку,
что поразит их.
Будь же твердо, сердце!
Жить им не должно.
Здесь – ждет их казнь…
В Риме грозит позор
страшнее смертной казни...
Рабы у мачехи...
Ах, нет! Смерть лучше!
(Встает с решимостью.)
Умрите ж!
(Делает шаг и останавливается.)
Нет!.. К ним подойти не в силах.
Убить детей своих!..
Кровь стынет в жилах,
и ужас мне вздымает волоса!
(с нежностью)
Этих прекрасных невинных малюток,
столько отрады мне в жизни даривших,
нежной и светлой улыбкой бывало,
милость, прощенье небес мне суливших,
убить их я хочу...
Но в чем вина их?
(решительно)
То Поллиона дети – этого довольно!
Погибли для меня, и для него пусть сгибнут.
Пусть горести его не будет в мире равной...
Скорей!
(Приближается к постели и заносит кинжал, но в ужасе отступает
и вскрикивает. Крик пробуждает детей.)
Ах, нет!
Убить моих малюток!..
Моих родных!..
(Обнимает их, горько плача.)
Скорей сюда, Клотильда!
(Клотильда входит.)
И мне Адальжизу приведи...
К л о т и л ь д а
Она здесь близко,
мольбы возносит
или стонет, плачет...
Н о р м а
Ступай.
(Клотильда уходит.)
Исправить зло хочу,
а там – погибнуть.
(Адальжиза входит со страхом.)
А д а л ь ж и з а
Меня звала ты, Норма?
(Останавливается, поражнная.)
Как ты побледнела!
Ах! Что с тобой?
Н о р м а
То бледность смерти...
Я открою тебе весь свой позор...
Ах! Трону ли мольбою?
Ты, выслушав, исполни,
если сожаленья достойною
еще тебе кажусь я.
А д а л ь ж и з а
Все, все... Я обещаю!
Н о р м а
Клятву дай мне.
А д а л ь ж и з а
Клянусь!
Н о р м а
Так слушай же.
Очистить воздух,
что я собой так долго отравляла,
теперь хочу я.
Взять с собой нельзя мне
несчастных этих!..
Их тебе вверяю.
А д а л ь ж и з а
Мой бог!.. Их мне вверяешь?..
Н о р м а
В лагерь римский
к тому их проводи,
кого назвать не смею.
А д а л ь ж и з а
Как?.. Ты желаешь?..
Н о р м а
Мужем пусть тебе он будет...
А я его прощаю...
А д а л ь ж и з а
Мужем?.. Мне?.. Ах, нет!
Н о р м а
Его детьми тебя я заклинаю!
Ах! С собою ты возьми их,
поддержи и защити их...
Не прошу для них почета –
прав высокого рожденья;
но молю: о, не оставь их
в рабстве, в тяжком униженьи…
Помни, что меня презрел он,
что покинул для тебя.
Адальжиза! Тронься... Тронься...
Видишь, как страдаю я!
А д а л ь ж и з а
Будешь ты ещё любима...
Не оставь тогда меня.
(подводя к ней детей)
Вот, возьми их. Не решусь я
никогда наш храм оставить.
Н о р м а
Ты клялась мне...
А д а л ь ж и з а
Да, клялася муки злой тебя избавить.
В стан пойду я к Поллиону,
опишу твои мученья.
Знаю я: рассказ правдивый
в нем пробудит угрызенья.
О, надейся! Мне удастся
вновь любовь в нем воскресить:
в сердце друга нераздельно
будет Норма вновь царить.
Н о р м а
Мне молить?.. Ах, нет!..
Возможно ль?.. Ах, нет!..
А д а л ь ж и з а
Норма! Верь...
Н о р м а
Нет! Слов довольно!
В римский стан иди...
А д а л ь ж и з а
Ах, нет! Ах, нет!..
Хоть малюток, о Норма,
тех прекрасных, что к груди ты
прижимаешь, пожалей –
хоть их, несчастных,
коль себя тебе не жаль.
Н о р м а
Ах, зачем ты от решенья
отклонить меня желаешь?
В сердце мертвом утешенью,
утешенью место ты найдешь едва ль.
А д а л ь ж и з а
О, согласись.
Н о р м а
Оставь меня.
Предатель...
А д а л ь ж и з а
Он вернется.
Н о р м а
А ты?
А д а л ь ж и з а
А я...
Душа моя лишь дружбе отзовется.
Н о р м а
Так ты, дитя, готова?..
А д а л ь ж и з а
Все, все устроить снова
иль от людей подальше
уйти навек с тобой.
Н о р м а
(раскрывая объятья)
Приди... Я уступаю!..
Друг послан мне судьбой.
Н о р м а и А д а л ь ж и з а
Да, до последнего нашего часа
вечно и всюду я буду с тобою;
в мире немало мест таких найдется,
где бы укрыться гонимым судьбою,
пусть рок грозит нам борьбою,
смело пойдем мы с тобою;
эта борьба не путает,
если всегда ты со мною.
(Уходят.)
Картина вторая
Пустынное место близ леса друидов, окруженное пропастями и пещерами.
В глубине озеро, через которое положен каменный мост. Галльские воины.
П е р в ы й в о и н
Он все здесь?
В т о р о й в о и н
Да, здесь он, в стане.
Там движенье; слышно пенье,
бранный клич и звон оружья:
ряд знамен во мгле парит.
П е р в ы й и В т о р о й в о и н ы
Подождем, подождем.
Да не смутит нас никакое затрудненье;
приготовимся безмолвно
дело наше довершить.
(Входит Оровез.)
О р о в е з
Воины, вам думал принесть известья,
что время кончить замысел заветный,
но все надежды тщетны: гнев, что в вас клокочет
и дух отважный ваш – их бог не хочет.
В о и н ы
Ужели земли Галлов не покинет
проконсул ненавистный?
Не отозван он?
О р о в е з
Отозван; но хитрей, опасней и грозней
другой на смену едет.
В о и н ы
Норма что ж?
Ужели мир опять предписывает нам?
О р о в е з
Ответа тщетно я
от Нормы добивался.
В о и н ы
Так что же делать нам?
О р о в е з
Должны мы покориться;
скрыть замыслы все наши
от римлян постараться
личиною беспечной.
В о и н ы
Как? Снова притворяться?
О р о в е з
Да, больно то; конечно.
Под игом ненавистным
я страдаю, жажду мщенья!
Но небес одно веленье –
гнев скрывать и ожидать.
Затаим же ярость нашу;
Рим покорностью обманем.
День придет, когда воспрянем,
чтоб врагам за все воздать.
В о и н ы
Что ж? Мы станем притворяться;
злоба ж будет накопляться...
Горе им, как час настанет
галлов мщенье узнать.
(Все уходят.)
Картина третья
Храм Ирминсуля. С одной стороны его жертвенник. Норма одна.
Н о р м а
Да, он вернется.
Да, беспредельно верю я Адальжизе.
Он ко мне вернется,
чтоб вымолить прощенье...
О, при мысли об этом
вмиг исчез тот мрак ужасный,
что в душу мне закрался;
ярко солнце мне светит,
как и прежде, в дни блаженства.
(Входит Клотильда.)
Клотильда!
К л о т и л ь д а
О, Норма, будь тверже!
Н о р м а
В чем дело?
К л о т и л ь д а
О небо!
Н о р м а
В чем дело?
Скорее.
К л о т и л ь д а
Напрасно его Адальжиза молила.
Н о р м а
Могла я словам тем поверить!..
Уйти от меня лишь
и в горе прекраснее вдвое явиться
хотела она к Поллиону...
К л о т и л ь д а
Вернулась она в храм наш снова...
И плачет, и молит
обет произнесть ей дозволить.
Н о р м а
А он что?
К л о т и л ь д а
Похитить ее он поклялся
хотя бы из самого храма.
Н о р м а
Он слишком забылся!
О, месть мою скоро предатель узнает!..
Здесь вражеской крови польются потоки!..
(Подбегает к жертвеннику и трижды ударяет в щит Ирминсуля.)
Х о р
(за сценой)
Нас в храм щит священный сзывает.
(Сбегаются со всех сторон: Оровез, друиды, барды, жрецы и жрицы.
Мало–помалу храм наполняется вооруженными людьми. Норма всходит на
жертвенник.)
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Норма! Что здесь?
Для чего нас сзывает щит Ирминсуля?
Чего бог желает?
Нам возвести.
Н о р м а
Крови! Битв! Истребленья!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Давно ли нам мир ты сама предписала?
Н о р м а
Теперь же – и ярость, и смерть, и проклятья!
Военные песни воспойте, о барды!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
В битву! В битву! В лесах наших темных
столько же воинов, сколько дубов.
Скоро мы, как голодные звери,
бросимся злобно на наших врагов.
Крови! Крови! Мы наши секиры
до рукоятей в крови обагрим;
волны наших потоков бурливых
кровью окрасим; ею прах напоим.
Гибель! Гибель! Огонь! Истребленье!
Да совершится жестокое мщенье!
Как колосья овса под серпами,
их легионы падут перед нами.
Крылья сломим и когти обрежем...
В прах тут латинский орел упадет!
И победой сынов любоваться
весь в лучах Ирминсуль к нам сойдет.
О р о в е з
(к Норме)
Что ж медлишь ты с обрядом?
Не называешь жертвы?
Н о р м а
Найдется жертва скоро.
Когда ж алтарь кровавый
без жертвы оставался?
Но что за шум там слышу?
(Клотильда поспешно входит.)
К л о т и л ь д а
Священный храм поруган воином латинским,
зашел в жилище он прислужниц юных храма;
там был он найден.
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Как? Латинский воин?
Н о р м а
Что слышу?.. Это он!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Его ведут.
Н о р м а
То он!
(Входит Поллион, окружённый солдатами. Клотильда уходит.)
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
А! Поллион!
Н о р м а
Отомщена вполне я.
О р о в е з
(величаво)
Скажи, враг дерзновенный,
как решился ты перейти через порог священный?
Как мог презреть ты ярость Ирминсуля?
П о л л и о н
(гордо)
Убей меня!
Что спрашивать напрасно?
Н о р м а
(поднимая покрывало)
Вот жертва наша! Я убью его!..
Меня оставьте с ним.
П о л л и о н
Что вижу? Норма!
Н о р м а
Да, Норма! Да!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
(к Норме)
Отмсти за храм и бога!
Пусть он погибнет!
Н о р м а
Да! Пусть он умрет!
(Берет кинжал из рук Оровеза; делает шаг и останавливается.)
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Дрожишь ты?
Н о р м а
(про себя)
Ах, не в силах я!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Что ж медлишь?
Чего ж ты ждешь?
Н о р м а
Ужель его мне жаль?
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Рази его!
Н о р м а
Должно еще дознаться,
спросить, кто жрица та – обмана жертва,
сообщница, быть может, в преступленьи,
что совершил он...
Вы оставьте нас.
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
(уходя)
Что хочет Норма делать?
П о л л и о н
Ах! Мне страшно!
(Норма и Поллион остаются одни.)
Н о р м а
Ты в руках моих всецело...
Кто твои расторгнет узы?
Я могла бы...
П о л л и о н
Не должна ты.
Н о р м а
Я хочу...
П о л л и о н
Но как же?
Н о р м а
К делу...
Поклянися мне богами,
поклянись мне сыновьями
с Адальжизой не видаться,
позабыть ее стараться.
Я тогда, тебя избавив,
навсегда с тобой прощусь я;
что же?
П о л л и о н
Нет! То было б низко!
Н о р м а
(сдерживая гнев)
Клятву дай!
П о л л и о н
(с силой)
Убей меня!
Н о р м а
Ты меня еще не знаешь:
в гневе я...
П о л л и о н
Что ждать напрасно?
Н о р м а
Ну, так знай: железо это...
В грудь детей...
П о л л и о н
(вскрикивая)
О! Ты ужасна!
Н о р м а
(раздирающим душу голосом)
Нож над ними занесла я...
До чего дойти могла я!..
Выпал нож, но все быть может,
если горе сердце гложет;
что я мать, в сердечной муке
снова я могу забыть!
П о л л и о н
Ах, ужасно!.. Ты отца их,
ты меня должна убить.
Вот, рази!
Н о р м а
Тебя?
П о л л и о н
Один я, один я пусть погибну!
Н о р м а
Один?
Всем вам мщенье!..
Да! Все ваши легионы
ожидает истребленье!
Адальжизе..
П о л л и о н
Что она?
Н о р м а
...храм глубоко оскорбившей...
П о л л и о н
Ты жестока!
Н о р м а
Ей за то грозит мученье:
на костер она пойдет!
П о л л и о н
Жизнь мою возьми в отмщенье;
но пускай она живет,
но пускай она живет!
Н о р м а
Молишь ты?..
Изменник! Поздно!..
Смерть ее, да – твое страданье!
Я теперь уж наслаждаюсь
казнью злой, ее терзаньем...
Наконец ты будешь тоже
сам несчастлив, как и я.
П о л л и о н
Ах! Не будь неумолима;
в прахе я молю пощады,
в прахе я молю пощады...
На меня излей всю ярость,
но невинной мстить не надо.
Н о р м а
Я теперь уж наслаждаюсь
казнью злой, ее терзаньем...
Наконец ты будешь тоже
сам несчастлив, как и я.
П о л л и о н
О, когда б мог утолить я
этот гнев, убив себя...
Дай мне кинжал...
Н о р м а
Прочь, дерзкий!
Что ты хочешь?
П о л л и о н
Кинжал давай!
Н о р м а
Сюда, жрецы! Сбирайтесь!
(Возвращаются Оровез, друиды, барды, воины и прочие.)
Для вашей мести
жертва новая нашлася.
Виновна жрица, что так вероломно
нарушила обет: богам и храму,
отчизне изменила...
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
О злодейство! Ты знаешь имя?
Н о р м а
Да. Костер готовьте.
П о л л и о н
О сжалься, Норма, ты над ней.
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Открой нам.
Н о р м а
Внимайте.
Ах, дерзну ль я в преступленьи
своем винить другую?
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Кто ж, кто это?
П о л л и о н
О, замолчи!
Н о р м а
То Норма!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Как? Ты, Норма?..
Н о р м а
Да, Норма. Вы костер готовьте ей.
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Я цепенею.
П о л л и о н
Меркнет мой взор!
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Ты? Ты преступна?
П о л л и о н
Вы ей не верьте.
Н о р м а
Норме ль не верить?
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Стыд и позор!
Н о р м а
Какое сердце, жестокий, предал,
час этот страшный тебе поведал.
Ты видишь, тщетно бежать пытался:
навек остался теперь со мной.
Судьба сильней нас; она решила:
на жизнь и смерть нас соединила.
С тобой я вечно: и в пламень страшный,
и за могилой – везде с тобой.
П о л л и о н
Ах, слишком поздно тебя узнал я...
Как ты прекрасна, не понимал я.
Опять пылаю любовью страстной.
Она всевластно владеет мной.
Умрем же вместе!.. И, умирая,
к тебе вздох нежный я обращаю,
молю прощенья.
Пусть не презренье,
но примиренье
возьму с собой.
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Опомнись, Норма!
Рассей сомненья;
ужель возможно твое паденье?
Скажи нам: бред лишь все обвиненье,
то измышленье души больной.
Сам гневный бог наш безмолвно внемлет,
и грозной длани он не подъемлет...
Своим молчаньем он возвещает,
что не желает он казни той.
Норма, о Норма! Опомнись же.
Что же? Иль нас ты не слышишь?
(Норма стоит около Поллиона, который один слышит ее слова. Опомнившись,
она вскрикивает.)
Н о р м а
Небо! А дети?!
П о л л и о н
Несчастные!
Н о р м а
(к Поллиону)
Наши малютки!
П о л л и о н
О горе!
Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Норма! Скажи, ты преступна?
Н о р м а
Больше, чем мысли доступно.
О р о в е з, Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Горе!
Н о р м а
(тихо; к Оровезу)
Послушай!
(Поллион с беспокойством следит за Нормой и Оровезом.)
О р о в е з
Нет! Прочь иди! Стыд и позор мне!
Н о р м а
(отводя его в сторону; тихо)
Я мать!
О р о в е з
(пораженный)
Мать! Ты?
Н о р м а
Ах, тише...
Клотильда бедных малюток укрыла.
Ты, ты возьми их, чтоб было
варварам то неизвестно.
О р о в е з
Нет! Никогда… Прочь!..
Н о р м а
Отец мой! Отец!
(Становится перед ним на колени.)
Внемли мольбе!
П о л л и о н
Горе мне!
Н о р м а
(к Оровезу; тихо)
О, неужели им должно
жертвою быть искупленья,
и за мое преступленье
пасть на заре юных дней?
Вспомни: твоей они крови,
вспомни и их пожалей!
Отец мой, ты плачешь?
О р о в е з
В душе злая мгла!
Н о р м а
Ты плачешь? Прощаешь?
О р о в е з
Любовь верх взяла.
Н о р м а
Твое прощенье в очах я читаю;
теперь счастливою я умираю.
Да, я довольна; чего желать мне?
На смерть покойно теперь пойду.
П о л л и о н
Да, я доволен; чего желать мне?
На смерть покойно теперь пойду.
О р о в е з
Дочь дорогая! Я все обещаю...
Где утешенье теперь я найду!
Б а р д ы, Д р у и д ы и В о и н ы
Плачет, молит, ждет прощенья.
Небо внемлет ли моленью?
Снять с нее венец должны мы,
покрывалом всю накрыть.
(Друиды накрывают Норму черным покрывалом.)
На костер! Твои страданья
с храма смоют поруганье!
Над тобой проклятье наше
и за гробом будет жить.
О р о в е з
Дочь, прощай!
Н о р м а
Прости, отец мой!
П о л л и о н
Разделю с тобой конец твой!
Н о р м а и П о л л и о н
Там тебя любовью чистой
буду вечно я любить.
О р о в е з
Горе! Горе!
Ей отец я;
так мне можно слезы лить.
Занавес
__________________________________________________________________________
Используются технологии
uCoz