Голубой Огонек
Город
Два Тракториста
Дерево
Десять Стрел
Дети Декабря
Древнерусская Тоска
Дубровский
Елизавета
Золото На Голубом
Иван-чай
Капитан Воронин
Катя-Катерина
Комиссар
Контрданс
Корабль Уродов
Моей Звезде
Музыка Серебряных Спиц
Навигатор
Орел, Телец и Лев
Песня Для Нового Быта
Поезд в Огне
Поколение Дворников и Сторожей
Полярники
Почему Не Падает Небо
Серебро Господа Моего
Сидя На Красивом Холме
Ты Нужна Мне
Фикус Религиозный
к началу страницы
Десять Стрел
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав...
Он придет издалека -
Меч дождя в его руках.
Белый волк ведет его сквозь лес,
Белый гриф следит за ним с небес.
С ним придет единорог,
Он чудесней всех чудес.
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав...
Он придет издалека,
Он чудесней всех чудес.
Он войдет на твой порог -
Меч дождя в его руках.
БГ - Юрий Дышлов
1978
"Акустика" - 1982
к началу страницы
Дерево
Ты - дерево.
Твое место в саду.
И когда мне темно,
Я вхожу в этот сад.
Ты - дерево,
И ты у всех на виду,
Но если я буду долго смотреть на тебя,
Ты услышишь мой взгляд.
Ты - дерево.
Твой ствол прозрачен и чист,
Но я касаюсь рукой -
И ты слышишь меня.
Ты - дерево,
И я - как осиновый лист,
Но ты - ребенок воды и земли,
А я - я сын огня.
Я буду ждать тебя
Там, где ты скажешь мне,
Там, где ты скажешь мне...
Пока эта кровь во мне,
И ветер - в твоих ветвях,
Я буду ждать тебя, ждать тебя.
Ты - дерево,
Твоя листва - в облаках,
Но вот лист пролетел
Мимо лица...
Ты - дерево,
И мы в надежных руках.
Мы будем ждать, пока не кончится время,
И встретимся после конца.
БГ
1986
"Равноденствие" - 1987
к началу страницы
Дети Декабря
Здравствуй. Я так давно не был рядом с тобой,
Но то, что держит вместе детей декабря,
Заставляет меня прощаться с тем, что я знаю,
И мне никогда не уйти - до тех пор, пока...
Но если ты хочешь слушать,
То я хочу петь для тебя.
И если ты хочешь пить,
Я стану водой для тебя.
БГ
1985
"Дети Декабря" - 1986
к началу страницы
Елизавета
У Елизаветы два друга:
Конь, и тот, кто во сне.
За шторами вечный покой, шелест дождя,
А там, как всегда, воскресенье,
И свечи, и праздник,
И лето, и смех,
И то, что нельзя...
Скажи мне, зачем тогда
Статуи падали вниз, в провода,
Зачем мы стрелялись и шли
Горлом на плеть?
Она положила
Мне палец на губы,
И шепчет: "Делай, что хочешь,
Но молчи, слова - это смерть;
Это смерть..."
И наши тела распахнутся, как двери,
И - вверх, в небеса,
Туда, где привольно лететь,
Плавно скользя.
А там, как всегда, воскресенье,
И свечи, и праздник,
И лето, и смех,
И то, что нельзя;
То, что нельзя...
БГ
"Письма Капитана Воронина" - 1993
к началу страницы
Два Тракториста
Широко трепещет туманная нива.
Вороны спускаются с гор.
И два тракториста, напившихся пива,
Идут отдыхать на бугор.
Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане
И этим сознанием горд;
Другой же играет порой на баяне
Сантану и "Weather Report".
БГ - Ольга Першина
1981
"Треугольник" - 1981
к началу страницы
Капитан Воронин
Когда отряд въехал в город,
Было время людской доброты,
Население ушло в отпуск.
На площади томились цветы.
Все было неестественно мирно,
Как в кино, когда ждет западня;
Часы на башне давно били полдень
Какого-то прошедшего дня.
Капитан Воронин жевал травинку
И задумчиво смотрел вокруг.
Он знал, что все видят отраженье в стекле
И все слышат неестественный стук.
Но люди верили ему, как отцу,
Они знали кто все должен решить.
Он был известен как тот кто никогда не спешит,
Когда некуда больше спешить.
Я помню, кто вызвался первым,
Я скажу вам их имена:
Матрос Егор Трубников
И индеец Острие Бревна.
Третий был без имени,
Но со стажем в полторы тыщи лет;
И, прищурившись, как Клинт Иствуд,
Капитан Воронин смотрел им вслед
Ждать пришлось недолго -
Не дольше, чем зимой ждать весны.
Плохие новости скачут, как блохи,
А хорошие и так ясны.
И когда показалось облако пыли
Там, где расступались дома,
Дед Василий сказал, до конца охренев:
"Наконец-то мы сошли с ума".
Приехавший соскочил с коня,
Пошатнулся и упал назад.
Его подвели к капитану,
И всем стало видно, что Воронин был рад
И приехавший сказал: "О том, что я видел,
Я мог бы говорить целый год.
Суть в том, что никто, кроме нас, не знал, где здесь выход
И даже мы не знали, где вход.
На каждого, кто пляшет русалочьи пляски,
Есть тот, кто идет по воде;
Но каждый человек, он - дерево,
Он отсюда и больше нигде.
А если дерево растет, то оно растет вверх,
И никто не волен это менять.
Луна и солнце не враждуют на небе,
И теперь я могу их понять".
Наверно, только птицы в небе
И рыбы в море знают, кто прав.
Но мы знаем, что о главном не пишут в газетах
И о главном молчит телеграф.
И может быть, город назывался Мальпасо,
А может быть, Матренин Посад,
Но из тех, кто попадал туда,
Еще никто не возвращался назад
Так что нет причин плакать,
Нет повода для грустных дум.
Теперь нас может спасти только сердце,
Потому что нас уже не спас ум,
А сердцу нужны и небо и корни,
Оно не может жить в пустоте;
Как сказал один мальчик, случайно бывший при этом:
"Отныне все мы будем не те".
БГ
1987
"Черная Роза - Эмблема Печали,
Красная Роза - Эмблема Любви" - 1990
"Письма Капитана Воронина" - 1993
к началу страницы
Моей Звезде
Моей звезде не суждено
Тепла, как нам, простым и смертным.
Нам - сытный дом под лампой светлой,
А ей - лишь горькое вино.
А ей - лишь горькая беда
Сгорать, где все бегут пожара;
Один лишь мальчик скажет: "Жалко!
Смотрите, падает звезда".
Моей звезде не суждено
Устать или искать покоя:
Она не знает, что такое покой,
Но это все равно.
Ей будет сниться по ночам
Тот дом, что обойден бедою;
А наяву - служить звездою.
И горький дым, и горький чай...
БГ
1977
"Все Братья-Сестры" - 1978
"Акустика" - 1982
к началу страницы
Почему Не Падает Небо
Он слышал ее имя, он ждал повторенья.
Он бросил в огонь все, чего было не жаль.
Он смотрел на следы ее, жаждал воды ее,
Шел далеко в свете звезды ее;
В пальцах его снег превращался в сталь.
И он встал у реки, чтобы напиться молчанья,
Смыть с себя все и снова остаться живым.
Чтобы голос найти ее, в сумрак войти ее,
Странником стать в долгом пути ее;
В пальцах его вода превращалась в дым.
И когда его день кончился молча и странно
И кони его впервые остались легки -
То пламя свечей ее, кольца ключей ее,
Нежный, как ночь, мрамор плечей ее,
Молча легли в камень его руки.
БГ
1978
"Все Братья-Сестры" - 1978
"Акустика" - 1982
к началу страницы
Фикус Религиозный
Ой ты, фикус мой, фикус; фикус религиозный!
Что стоишь одиноко возле края земли?
Иноверцы-злодеи тебя шашкой рубили,
Затупили все шашки и домой побрели.
Ясно солнце с луною над тобой не заходят,
Вкруг корней твоих реки золотые текут;
А на веточке верхней две волшебные птицы,
Не смыкая очей, все тебя стерегут.
Одну звать Евдундоксия, а другую - Снандулия;
У них перья днем - жемчуг, а в ночи - бирюза;
У них сердце - как камень, а слеза - как железо,
И, любимые мною, с переливом глаза.
Я читал в одной книге, что, когда станет плохо,
И над миром взойдут ледоруб да пила -
Они снимутся с ветки, они взовьются в небо
И возьмут нас с тобою под тугие крыла.
БГ
"Навигатор" - 1995
к началу страницы
Голубой Огонек
Черный ветер кружит над мостами,
Черной гарью покрыта земля.
Незнакомые смотрят волками,
И один из них, может быть, я.
Моя жизнь дребезжит, как дрезина,
А могла бы лететь мотыльком;
Моя смерть ездит в черной машине
С голубым огоньком.
Не корите меня за ухарство,
Не стыдите разбитым лицом.
Я хотел бы венчаться на царство,
Или просто ходить под венцом -
Но не купишь судьбы в магазине,
Не прижжешь ей хвоста угольком;
Моя смерть ездит в черной машине
С голубым огоньком.
Мне не жаль, что я здесь не прижился;
Мне не жаль, что родился и жил;
Попадись мне, кто все так придумал -
Я бы сам его здесь придушил;
Только поздно - мы все на вершине,
И теперь только вниз босиком;
Моя смерть ездит в черной машине
С голубым огоньком.
БГ
"Навигатор" - 1995
к началу страницы
Город
Под небом голубым есть город золотой,
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе том сад, все травы да цветы;
Гуляют там животные невиданной красы.
Одно - как желтый огнегривый лев,
Другое - вол, исполненный очей;
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
А в небе голубом горит одна звезда;
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.
Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят;
Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.
Тебя там встретит огнегривый лев,
И синий вол, исполненный очей;
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый.
Андрей Волохонский, Алексей Хвостенко -
Франческо де Милано
"Десять Стрел" - 1986
к началу страницы
Иван-чай
Пока цветет иван-чай,
Пока цветет иван-чай,
Мне не нужно других книг, кроме тебя,
Мне не нужно, мне не нужно.
Возьми снежно-белый холст,
Тронь его зеленым и желтым,
Ослепительно синим.
Cделай деревья, и они тебе скажут,
Как все, что я хочу, становится ветром,
И ветер целует ветви.
И я говорю: "Спасибо за эту радость!"
И я говорю: "Спасибо за эту радость!"
Пока цветет иван-чай,
Пока цветет иван-чай,
Мне не нужно других книг, кроме тебя,
Мне не нужно, мне не нужно.
Ветер говорит с ними.
Это совершенный метод.
Жалко, что нам не хватает терпенья.
Но это - совершенный метод,
Рано или поздно, мы опять будем вместе.
И то, что было болью, станет как пламя,
И пламя сожжет мне сердце,
Я повторяю: "Спасибо за эту радость!"
Я повторяю: "Спасибо за эту радость!"
Пока цветет иван-чай,
Пока цветет иван-чай,
Мне не нужно других книг, кроме тебя,
Мне не нужно, мне не нужно.
Благослови нас.
БГ
1987
"Равноденствие" - 1987
к началу страницы
Катя-Катерина
Горят-шумят карденовские склады.
Гудят гудки, волнуется народ.
И лишь один бродяга беспризорный
В немой тоске невесть куда бредет.
У него два мильона медных денег,
У него двор в парче и жемчугах.
А он, подлец, любовь свою покинул
На диких чужеземных берегах.
Он был второй помощник капитана,
Она была как юное вино.
Пропел гудок и песня оборвалась,
И корабли давно ушли на дно.
Что мне теперь позор и состраданье;
Что мне теперь подстава и тюрьма?
Ох, моя кровь, ох, Катя-Катерина,
Разве ж я знал, что ты - моя жена?
Горят-шумят карденовские склады.
Гудят гудки, волнуется народ.
И лишь один бродяга беспризорный
В немой тоске невесть куда бредет.
БГ
"Центр Циклона - Том II" - 1995
к началу страницы
Комиссар
Комиссар, я знаю, ты слышишь меня.
Сделай вид, что не понял,
Что я обращаюсь к тебе.
Ни к чему давать повод к войне.
Ведь ты знаешь, как они любят стрелять
И повиноваться трубе, -
Но ты сделал нивидимый шаг,
Ты уже под защитой -
И мы говорим в тишине.
Комиссар, я пришел подтвердить -
Все, что было пропето,
Исполнялось без помощи слов.
И мы гадали, какой в этом знак.
Комиссар, просто нам изначально дан выбор:
История или любовь.
И ее тело поет под твоими руками
И нет больше страха,
И вы вечны, пока это так...
А нас учили, что все это сказки,
Нас учили, что все это бред.
Но, комиссар,
Это небо уже начинает светиться...
Посмотри ей в глаза.
Ты увидишь, как в них отражается свет.
БГ
1989
"Черная Роза - Эмблема Печали,
Красная Роза - Эмблема Любви" - 1990
к началу страницы
Контрданс
Скоро кончится век,
Как короток век
Ты, наверное, ждешь - или нет.
Но сегодня был снег,
И к тебе не пройдешь,
Не оставив следа, - а зачем этот след?
Там сегодня прием,
Там сегодня приют.
Но едва ли нас ждут в тех гостях.
Вот кто-то прошел,
И кто-то при нем...
Но они есть они, ты есть ты, я есть я.
Но в этом мире случайностей нет,
И не мне сожалеть о судьбе.
Он играет им всем,
Ты играешь ему...
Ну а кто здесь сыграет тебе?
И я прошу об одном:
Если в доме твоем
Будет шелк и парча, и слоновая кость,
Чтоб тогда ты забыл
Дом, в котором я жил...
Ну какой из меня, к черту, гость?
Ведь я напьюсь как свинья,
Я усну под столом,
В этом обществе я нелюдим.
Я никогда не хотел
Быть первым из всех,
Но я не терплю быть вторым.
Но в этом мире случайностей нет,
И не мне сожалеть о судьбе.
Он играет им всем,
Ты играешь ему,
Так позволь, я сыграю тебе.
БГ
1980
"Акустика" - 1982
к началу страницы
Корабль Уродов
Корабль уродов,
Где твой штурвал и снасть?
Я так боюсь упасть
В морскую воду.
Корабль уродов,
Что ты готовишь мне?
Гибель в морской волне
Или свободу?
БГ
1982-1989
"Черная Роза - Эмблема Печали,
Красная Роза - Эмблема Любви" - 1990
к началу страницы
Полярники
Боже, помилуй полярников с их бесконечным днем.
С их портретами партии, которые греют их дом.
С их оранжевой краской и планом на год вперед.
С их билетами в рай на корабль, идущий под лед.
Боже, помилуй полярников, тех, кто остался цел.
Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел.
Никто не знает, зачем они здесь, и никто не помнит их лиц.
Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.
Как им дремлется, Господи, когда ты им даришь сны...
С их предчувствием голода и страхом гражданской войны.
С их техническим спиртом и вопросами к небесам,
На которые ты отвечаешь им, не зная об этом сам.
Так помилуй их, словно страждущих, чьи закрома полны.
Помилуй их, как влюбленных, боящихся света луны.
И когда ты помилуешь их и воздашь за любовь и честь,
Удвой им выдачу спирта и оставь их как они есть.
БГ
1988-1989
к началу страницы
Музыка Серебряных Спиц
Доверься мне в главном,
Не верь во всем остальном.
Не правда ли, славно,
Что кто-то пошел за вином?
Остался лишь первый месяц,
Но это пустяк.
Когда я был младше,
Я не знал, что может быть так;
Они стоят, как камни в лесу,
Но кто подаст им знак?
Музыка серебряных спиц...
Мы ждали так долго.
Что может быть глупее, чем ждать?
Смотри мне в глаза.
Скажи мне, могу ли я лгать?
И я ручаюсь,
Я клянусь на упавшей звезде:
Я знаю тропинку,
Ведущую к самой воде.
И те, что смеются среди ветвей,
Им будет на что глядеть
Под музыку серебряных спиц...
Я где-то читал
О людях, что спят по ночам.
Ты можешь смеяться,
Клянусь, я читал это сам.
О, музыка серебряных спиц;
Музыка серебряных спиц...
БГ
"Радио "Африка" - 1983
к началу страницы
Навигатор
С арбалетом в метро,
С самурайским мечом меж зубами,
В виртуальной броне, а чаще, как правило, без,
Неизвестный для вас, я тихонько парю между вами
Светлой татью в ночи, среди черных и белых небес.
На картинах святых
Я - незримый намек на движенье,
В новостях CNN я - черта, за которой провал;
Но для тех, кто в ночи,
Я - звезды непонятной круженье,
И последний маяк тем, кто знал, что навеки пропал...
Навигатор! Пропой мне канцону-другую;
Я, конечно, вернусь - жди меня у последних ворот,
Вот еще поворот - и я к сердцу прижму дорогую,
Ну, а тем, кто с мечом -
Я скажу им: "Шалом Лейтрайот!"
А пока - a la guerre comme a la guerre, все спокойно.
На границах мечты мы стоим от начала времен;
В монастырской тиши мы -
Сподвижники главного Война,
В инфракрасный прицел
Мы видны как Небесный ОМОН.
Навигатор! Пропой мне канцону-другую;
Я, конечно, вернусь - жди меня у последних ворот,
Вот еще поворот - и я к сердцу прижму дорогую,
Ну, а тем, кто с мечом -
Я скажу им: "Шалом Лейтрайот!"
БГ
"Навигатор" - 1995
к началу страницы
Орел, Телец и Лев
Как странно то, что затеваю я, -
Подобие любви создать из жажды.
И временем раскрасить, чтоб однажды
Поверить самому. Не знаю я.
Откуда этот редкостный напев,
Знакомых нот прекрасное сплетенье?
Стук в дверь мою. "Кто?"- спрашиваю. "Тени, -
Они ответствуют. - Орел, Телец и Лев".
Я говорю: "Откуда вы ко мне, какой судьбой?"
И ключ в дверях вращаю.
Поставить чай немедля обещаю,
И дверь держу на этой стороне.
Они смеются: "Вот напрасный труд! -
Не трать сил зря",- и чинно сквозь проходят,
Садятся в круг и глаз с меня не сводят,
И кажется, они чего-то ждут.
"Послушайте, любезные друзья,
Не может быть, чтоб вам был нужен я.
Должно быть здесь произошла ошибка"...
Но скрипка на стене моей дрожит,
И, Боже мой, мне кажется, бежит
По их чертам знакомая улыбка.
Так и живем, не пропустив ни дня,
Но каждый день проходит словно дважды,
А я все пью, и мучаюсь от жажды,
А гости здесь, и смотрят на меня.
БГ
1982
"Черная Роза - Эмблема Печали,
Красная Роза - Эмблема Любви" - 1990
к началу страницы
Песня Для Нового Быта
Те, кто были, по-моему сплыли,
А те, кто остался, спят.
Один лишь я
Сижу на этой стене,
Как свойственно мне.
Мне сказали, что к этим винам
Подмешан таинственный яд,
А мне смешно - ну что они смыслят в вине?
Эй вы, как живется там?
У вас есть гиппопотам,
А мы в чулане,
С дырой в кармане...
Но здесь забавно,
Здесь так забавно...
И вот путь, ведущий вниз,
А вот - вода из крана,
Вот кто-то влез на карниз,
Не чтобы прыгнуть, а просто спьяну.
Все к тому, что этот день
Был не худшим из наших дней.
Посмотрим, что принесет эта ночь...
Мне не нужно много света,
Мне хочется, чтобы светлей,
И радостно, что
Ты можешь в этом помочь.
Эй вы, как живется там?
У вас есть гиппопотам,
А мы в чулане,
С дырой в кармане...
Но здесь забавно,
Здесь так забавно...
БГ
1981
"Акустика" - 1982
к началу страницы
Поезд в Огне
Полковник Васин приехал на фронт
Со своей молодой женой.
Полковник Васин созвал свой полк
И сказал им: "Пойдем домой.
Мы ведем войну уже семьдесят лет,
Нас учили, что жизнь - это бой,
Но по новым данным разведки
Мы воевали сами с собой.
Я видел генералов;
Они пьют и едят нашу смерть.
Их дети сходят с ума
Оттого, что им нечего больше хотеть.
А земля лежит в ржавчине,
Церкви смешали с золой;
И если мы хотим, чтобы было куда вернуться,
Время вернуться домой.
Этот поезд в огне,
И нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне,
И нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей,
Пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей...
Пора вернуть эту землю себе.
А кругом горят факелы,
Это сбор всех погибших частей.
И люди, стрелявшие в наших отцов,
Строят планы на наших детей.
Нас рожали под звуки маршей,
Нас пугали тюрьмой...
Но хватит ползать на брюхе -
Мы уже возвратились домой.
Этот поезд в огне,
И нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне,
И нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей,
Пока мы не увязли в борьбе,
Она умрет, если будет ничьей...
Пора вернуть эту землю себе".
БГ
1988
"Черная Роза - Эмблема Печали,
Красная Роза - Эмблема Любви" - 1990
к началу страницы
Поколение Дворников и Сторожей
Поколение дворников и сторожей
Потеряло друг друга
В просторах бесконечной земли.
Все разошлись по домам.
В наше время,
Когда каждый третий - герой,
Они не пишут статей,
Они не шлют телеграмм.
Они стоят как ступени,
Когда горящая нефть
Хлещет с этажа на этаж,
И откуда-то им слышится пение,
И кто я такой, чтобы говорить им,
Что это мираж?
Мы молчали, как цуцики,
Пока шла торговля всем,
Что только можно продать,
Включая наших детей.
И отравленный дождь
Падает в гниющий залив,
А мы еще смотрим в экран,
Мы еще ждем новостей.
И наши отцы никогда не солгут нам.
Они не умеют лгать -
Как волк не умеет есть мясо,
Как птица не умеет летать.
Скажи мне, что я сделал тебе,
За что эта боль?
Но это без объяснений.
Это, видимо, что-то в крови.
Но я сам разжег огонь,
Который выжег меня изнутри.
Я ушел от закона,
Но так не дошел до любви.
Но молись за нас,
Молись за нас, если ты можешь.
У нас нет надежды, но этот путь наш,
И голоса звучат все ближе и строже,
И будь я проклят,
Если это мираж.
БГ
1987
"Равноденствие" - 1987
к началу страницы
Серебро Господа Моего
Я ранен светлой стрелой - меня не излечат.
Я ранен в сердце - чего мне желать еще?
Как будто бы ночь нежна,
Как будто бы есть еще путь -
Старый прямой путь нашей любви.
А мы все молчим, а мы все считаем и ждем,
А мы все поем о себе - о чем же нам петь еще?
Но словно бы что-то не так,
Словно бы блеклы цвета,
Словно бы нам опять не хватает Тебя...
Серебро Господа моего...
Серебро Господа...
Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего...
Серебро Господа...
Выше слов, выше звезд,
Вровень с нашей тоской...
Как деревенский кузнец, я выйду засветло.
Туда, куда я - за мной не уйдет никто.
И может быть, я был неправ,
И может быть, это не так,
Но я знаю, что ждет перед самым концом пути.
Серебро Господа моего...
Серебро Господа...
Ну разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего...
Серебро Господа...
Выше слов, выше звезд,
Вровень с нашей тоской...
БГ
1986
"Черная Роза - Эмблема Печали,
Красная Роза - Эмблема Любви" - 1990
к началу страницы
Сидя На Красивом Холме
Сидя на красивом холме,
Я часто вижу сны, и вот что кажется мне:
Что дело не в деньгах, и не в количестве женщин,
И не в старом фольклоре, и не в "новой волне" -
Но мы идем вслепую в странных местах,
И все, что есть у нас - это радость и страх.
Страх, что мы - хуже, чем можем,
И радость того, что все в надежных руках.
И в каждом сне я никак
Не могу отказаться,
И куда-то бегу...
Но, когда я проснусь,
Я надеюсь, ты будешь со мной...
БГ
"День Серебра" - 1984
к началу страницы
Ты Нужна Мне
Ты нужна мне - что еще?
Ты нужна мне - это все, что мне отпущено знать;
Утро не разбудит меня, ночь не прикажет мне спать;
И разве я поверю в то, что это кончится
Вместе с сердцем?
Ты нужна мне - дождь пересохшей земле;
Ты нужна мне - утро накануне чудес.
Это вырезано в наших ладонях, это сказано в звездах небес;
Как это полагается с нами - без имени
И без оправданья...
Но, если бы не ты, ночь была бы сплошной темнотой;
Если бы не ты, этот прах оставался бы - прах;
И, когда наступающий день
Отразится в твоих вертикальных зрачках -
Тот, кто закроет мне глаза, прочтет в них все то же -
Ты нужна мне...
...окружила меня стеной,
Протоптала во мне тропу через поле,
А над полем горит звезда -
Звезда без причины...
БГ
"Кострома - Мон Амур" - 1994
к началу страницы
Золото На Голубом
Те, кто рисует нас,
Рисуют красным на сером.
Цвета как цвета,
Но я говорю о другом.
Если бы я умел это,
Я нарисовал бы тебя
Там, где зеленые деревья
И золото на голубом.
Место в котором мы живем, -
В нем достаточно света,
Но каждый закат
Сердце поет род стеклом.
Если бы я был плотником,
Я сделал бы корабль для тебя,
Чтобы уплыть с тобой к деревьям
И к золоту на голубом.
Если бы я мог любить,
Не требуя любви от тебя...
Если бы я не боялся
И пел о своем...
Если бы я умел видеть,
Я увидел бы нас так, как мы есть, -
Как зеленые деревья
И золото на голубом.
БГ
1986
"Равноденствие" - 1987
к началу страницы
Древнерусская Тоска
Куда ты, тройка, мчишься, куда ты держишь путь?
Ямщик опять нажрался водки, или просто лег вздремнуть,
Колеса сдадены в музей, музей весь вынесли вон,
В каждом доме раздается то ли песня, то ли стон,
Как предсказано святыми все висит на волоске,
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске...
На поле древней битвы нет ни копий ни костей,
Они пошли на сувениры для туристов и гостей,
Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ,
Алеша, даром что Попович, продал весь иконостас.
Один Илья пугает девок, скача в одном носке,
И я гляжу на это дело в древнерусской тоске...
У Ярославны дело плохо, ей некогда рыдать,
Она в конторе с пол-седьмого, ней брифинг ровно в пять,
А все бояре на "Тойотах" издают "PlayBoy" и "Vogue",
Продав леса и нефть на запад, СС-20 - на восток.
Князь Владимир, чертыхаясь, рулит в море на доске,
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске...
У стен монастыря опять большой переполох,
По мелкой речке к ним приплыл четырнадцатирукий бог.
Монахи с матом машут кольями, бегут его спасти,
А бог глядит, что дело плохо, и кричит "пусти, пусти",
Настоятель в женском платье так и скачет на песке,
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске...
А над удолбанной Москвою в небо лезут леса,
Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса,
А у хранителей святыни палец пляшет на курке,
Знак червонца проступает вместо лика на доске,
"Харе кришна!" - ходят строем по Арбату и Тверской,
Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской...
БГ
"Снежный Лев" - 1996
к началу страницы
Дубровский
Когда в лихие года пахнет народной бедой,
Тогда в полуночный час, тихий, неброский,
Из леса выходит старик, а глядишь - он совсем не старик,
А напротив, совсем молодой, красавец Дубровский.
Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,
Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе,
Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх,
Летает над грешной землей, и пишет на небе:
"Не плачь, Маша, я здесь;
Не плачь - солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...."
Он бросил свой щит и свой меч, швырнул в канаву наган,
Он понял, что некому мстить, и радостно дышит,
В тяжелый для Родины час над нами летит его ероплан
Красивый, как иконостас, и пишет, и пишет:
"Не плачь, Маша, я здесь;
Не плачь - солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...."
БГ
"Снежный Лев" - 1996
к началу страницы
Используются технологии
uCoz